В последние недели Европу накрыла волна терактов – сначала в Ницце в День взятии Бастилии, важный праздник Франции, грузовик въехал в толпу, убив более 80 человек. Затем в Баварии 17-летний подросток напал с топором и ножом на пассажиров поезда, убив несколько человек. В скором времени в Мюнхене начал беспорядочную стрельбу неизвестный. Наконец, накануне мощный взрыв прогремел в немецком городе Ансбахе.
И не вчера начали говорить, что беженцы, мигранты, заполонившие Европу, могут привести к дестабилизации обстановки. Прогнозы того, что конфликты в Ираке, Ливии, Сирии дадут свои "плоды" в "просвещенном обществе", появлялись каждый раз, как разгорался новый очаг противостояния. Но Россия в этом самом "просвещенном обществе" остается до сих пор главной угрозой.
Теперь уже в бой пошли не только крупные террористические группировки, но и убийцы-одиночки, которым зачастую не нужно даже огнестрельное оружие. И если трагедия во Франции – это действительно тщательно подготовленный теракт, то остальные случаи в этом ряду происшествий – скорее, последствия громкого эха в СМИ, которое подталкивает каких-то одиночек к совершению кровавых расправ. Угрожает ли это России, и как можно этому противостоять? Об этом и многом другом в беседе с Накануне.RU рассказал вице-президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора "Альфа" Алексей Филатов.
Вопрос: Все больше сообщений о терактах идет из Германии. Вы как эксперт что можете сказать об этих происшествиях? Можно ли оценить их уровень подготовки? Как-то связаны они между собой?
Алексей Филатов: Я не стал бы вообще это называть терактами, потому что у терактов есть свое определение. Многие из этих преступлений не совсем подходят под это определение. Прежде всего, это нанесение вреда государству, власти, создание эффекта страха, неуверенности. Но, к сожалению, не сами теракты создают сейчас все эти проблемы, а все, что происходит вокруг них после. Я считаю, что все преступления – они не связаны никак между собой, здесь нет единого заказчика, нет единого руководителя, нет единого финансирования, но есть одна серьезная закономерность – есть такой эффект в психологии человека, называется "эффект подражания".
Вот произошла в Ницце трагедия, и СМИ начинают со всех сторон подходить к этому происшествию, в том числе вспоминая биографию этого преступника, кем он был, что он делал. Уделяют очень много внимания ему, начинается большой информационный поток. Автоматически получается такая "героизация" этого преступника.
В военной психологии есть такое понятие - что если мы даже разговариваем о каком-то террористическом акте, о каком-то событии, надо стараться не называть ни фамилии, ни имени человека, потому что любое напоминание – это реклама. Даже плохая реклама – это тоже реклама. К сожалению, это "смакование", вся эта жуткая волна вокруг событий в Ницце - хотите или не хотите, в умах таких же больных, как у этого преступника, а это человек психологически неуравновешенный, где-то даже на грани больной – она в других похожих умах делает его "героем".
Вопрос: А кроме такой "рекламы" преступника есть еще какие-то факторы?
Алексей Филатов: Если это накладывается на не самый лучший период жизни этих людей – это дает дополнительный эффект. Например, последний случай со взрывом в Германии – уже есть информация о человеке, который произвел взрыв, что это сириец, которому отказано в статусе беженца, он уже дважды пытался покончить жизнь самоубийством. То есть человек явно психически нездоровый. Соответственно, информация, которая ему в мысли нездоровые поступает, про человека, который раздавил почти 90 человек в Ницце, или который устроил резню в вагоне поезда, - у него все это накладывается одно на другие, в итоге он решает таким же образом покончить свою жизнь и "прославиться". Это ненормально, но это так.
Я понимаю информационные агентства, но меня удивляло, что часами в прямом эфире показывали эту мюнхенскую трагедию. Там все уже произошло, но они это показывают, прервали все программы, демонстрировали одни и те же картинки, вызванивали каких-то людей, которые что-то говорили. И все это происходило, как взахлеб.
Вот в этом ничего хорошего нет. Мы уделяем этим событиям такое внимание, как будто это какая-то вселенская катастрофа. А например у нас в России 30 тыс. погибает в автомобильных авариях. Но к этому все как бы привыкли, это как бы мимо проходит. А когда погибает 2-3 человека – это становится какой-то вселенской трагедией. К сожалению, это работает против нас, потому что главный эффект любого теракта – это не убийство большого количества людей, а именно тот эффект страха и недоверия к власти, которые происходят после. Понимаете, СМИ ставят это как будто во главу угла. На самом деле мы имеем дело просто с психически больными людьми. Но это не то, что вкладывается в слово теракт.
Вопрос: А есть ли у этих атак какая-то конечная цель, на Ваш взгляд? Почему столько случаев за последний месяц в Германии?
Алексей Филатов: Цель конечная есть: квазигосударство ИГ (запрещено в России - прим.), которое появилось отчасти благодаря неумелым и неграмотным действиям европейских государств, в том числе Франции и Германии. Я считаю, что ИГ – это осколки войны в Афганистане, в Ираке, в Ливии и в Сирии. Это именно тот выплеск, который получился из-за совместных мировых неправильных, неграмотных действий.
Я думаю, что пока мы не победим это зло, пока мы не разобьем это ИГ, все эти ячейки, которые разлетятся в разные стороны, пока не перестанет существовать их группировка, это движение еще останется очень долго. Пока мы его окончательно не разобьем, на территории их врага – а это все страны, которые в коалициях участвуют – будут происходить террористические акты. Теракты – это в принципе всего лишь метод ведения войны. То есть мы ведем войну, сбрасывая бомбы на головы террористов и запуская баллистические ракеты. А они выбирают тот метод, который им доступен – они так борются за свое существование. И пока мы проблему именно их существования не решим, в мире будут происходить теракты. А на 100% все готовящиеся такие мелкие преступления предотвратить и предусмотреть невозможно.
Вопрос: Ранее, после терактов в Брюсселе, Вы говорили, что Европе объявлен джихад – теперь это стало еще очевиднее?
Алексей Филатов: Я думаю, да. То, что произошло в Ницце – это хорошо подготовленный теракт. Были какие-то заявления, что мы имеем дело с чем-то новым в терроризме, столкнулись с каким-то новым явлением. Ничего нового - четко подготовленный, грамотно спланированный, проведенный теракт. Но кроме этого исламисты призывают своих сторонников в том числе к тому, чтобы "истинные джихадисты" вели одиночную борьбу. То есть им не надо даже согласовывать это, даже не надо никакого финансирования.
В этом, наверное, самое страшное – что кроме этих организованных терактов, которые можно профилактировать каким-то образом – происходят такие мелкие. Увидеть этого молодого человека с немецким паспортом, но с корнями из Афганистана, увидеть его в магазине, когда он покупает топор, и догадаться, что это топор не для колки дров - очень сложно. К этому добавляются еще эти проведенные теракты, их эффект множится СМИ, и это еще усиливает позицию этих "джихадистов-одиночек".
Вопрос: В этот ряд – Ницца, Бавария, Мюнхен, Ансбах – попадает и недавний "стрелок" в Алма-Ате, стрелявший по полицейским?
Алексей Филатов: Связи в принципе эти есть. В Европе были проведены исследования, почему люди из таких, кажется, благополучных стран как Франция, Германия, Бельгия, идут воевать на стороне ИГ. Оказалось, что люди из разных стран, разных сословий, разного достатка и интеллектуального уровня – у них есть одно, что их объединяло – ненависть к существующему режиму, где они живут.
Когда этот уровень возрастает до очень серьезных масштабов, человек, необязательно будучи радикальным джихадистом, исламистом, встанет на тропу террористических актов, потому что террор – это оружие слабых. Та же самая стрельба в Алма-Ате – это говорит, прежде всего, о том, что есть очень сильное социальное неравноправие общества. Кто-то у власти, а кто-то вынужден влачить нищенский образ жизни. Это вызывает очень серьезное напряжение, которое выливается, прежде всего, в сопротивление силовым структурам, потому что силовые структуры во многих государствах – это силы, которые предназначены для охраны безопасности власти.
Поэтому их злость выливается, прежде всего, на силовиков, а в дальнейшем это может быть направлено и против всего гражданского общества - опять же для дестабилизации этого общества и создания атмосферы неуверенности граждан в своей власти, что в свою очередь вынуждает это гражданское общество выходить на улицу и требовать каких-то изменений.
Вопрос: Смотря на последние теракты, преступления, складывается впечатление, что такие "одиночки" с нездоровой психикой или просто ведомые – опаснее, чем теракты, подготовленные крупными группировками, которые можно вычислить?
Алексей Филатов: Мы когда говорим об опасностях – опасность множится, прежде всего, в СМИ. Был недавно в Кабуле теракт, погибло до 100 человек – для нас это вообще не опасно, мы даже не обращаем на это внимание, даже не причисляем это к терактам.
Я, в общем-то, давно говорю, как с этим бороться – наверное, силовикам надо заниматься этой проблемой, а обществу надо перестать обращать на это внимание. Количество терактов сразу снизится, потому что как только будет ясно, что какой-то метод воздействия не производит никакого впечатления, никакого страха – смысла не будет.
Аналогию можно провести с российским терроризмом – очень "модно" было с 1995 г. – Буденновск, Норд-Ост, потом Беслан – захватывать заложников. Но уже в начале 2000-х было понятно, что любой захват будет заканчиваться одним и тем же – не будет больше власть идти на поводу у террористов, будет их нейтрализовывать. Если нет эффекта - то и смысла нет. А пока мы будем "пиарить" этих преступников и больных людей, которые давят десятки людей, я думаю, эти случаи будут множиться. Потому что, хотите или не хотите, но идет "рекламирование" этой деятельности.
Вопрос: Но все-таки с точки зрения терактов – такие одиночки опаснее для общества? Или нет?
Алексей Филатов: Сейчас одиночка расстрелял 10 человек, подготовленный теракт унес жизни 90 человек в Ницце. Наверное, подготовленный теракт всегда болезненнее и больнее бьет. Одно дело – человек, который наблюдался в больнице, потом напал на пассажиров, а другое дело – трагедия в важный для французов праздник. Силу шока я бы оценил на порядки мощнее, чем преступление в поезде. Поэтому говорить, что они более опасны – нет. А то, что их может быть больше – да, но они будут менее заметно проходить.
Я думаю, что по ходу роста неравноправия, социальной разобщенности групп людей, по мере информационного давления, которое растет сейчас с каждым днем, людей, психически неуравновешенных, будет все больше.
Вопрос: В таком случае, что нужно делать Европе? И если есть опасность для России – то что нужно делать нашей стране?
Алексей Филатов: У европейцев сейчас ситуация серьезная - у них, даже получая паспорт, человек, который просто корнями уходит в другую страну – не условный немец или француз – он никогда не будет иметь тех же возможностей, как условный коренной француз с родословной. Никогда. И это тоже создает напряженность. Они вроде берут беженцев, дают им статус, дают возможность работать, зарабатывать, потом делают гражданами. Но такого эффекта – что они станут "настоящими" немцами и французами – не происходит. Такой конфликт будет присутствовать и будет рождать эти преступления.
А у нас и свои "приморские партизаны" были, хотя их, вроде, даже всех оправдали. У нас это движение тоже присутствует. Оно вызвано, прежде всего, социальным жутким расслоением, которое растет – богатые становятся еще богаче, а количество бедных растет с каждым днем.
И социальная напряженность сейчас есть – а ее ведь не было при Советском Союзе, никто, даже имея какие-то большие деньги, этого не показывал, не было видно. А сейчас это на каждом углу. И людей со слабой психикой это все раздражает, напрягает. Что надо делать – ну понятно, что надо общество делать более социально ориентированным и более равноправным, бороться с коррупцией и чиновничьим произволом.