В элитах Молдавии - политический раздрай. Кто станет "меньшим из зол"?
Политика | В России | В бывшем СССР | За рубежом

30 октября пройдут президентские выборы в Молдавии. Это будут первые прямые выборы с 1996 г. По результатам опросов общественного мнения, лидирует в гонке председатель партии социалистов Игорь Додон – 27%. Лидер правой оппозиции, партии "Действие и солидарность" Майя Санду набирает 9,3%, на третьем месте - платформа "Достоинство и правда" в лице Андрея Нэстасе с 8,1%, но эта организация сняла кандидатуру Нэстасе в пользу Санду и вышла из гонки. Представитель демпартии Мариан Лупу набирает 7,5%. "Наша партия" и ее лидер Ренато Усатый дотянул до 5,6%, однако на днях, по сообщениям СМИ, суд выдал ордер на его арест, и партия заменила кандидата на Дмитрия Чубашенко. Еще 25,4% граждан не определились.

Страну раздирает вопрос вступления в ЕС, силен лоббизм объединения с Румынией. Но, конечно, в Молдавии масса людей, желающих вернуться к взаимодействию с Россией, в какой-то степени реинтегрироваться в ее сферу. На повестке стоит по-прежнему и вопрос Приднестровья. И на этом фоне знаковыми стали заявления Игоря Додона, который призывал "не потерять Приднестровье", а также добавил, что считает Крым частью России. Насколько выборы способны в корне изменить обстановку в стране, каков реальный расклад сил и какой результат больше устроил бы Россию? Об этом в интервью Накануне.RU рассказал политолог, декан факультета социологии и политологии Финансового университета при Правительстве РФ Александр Шатилов.

Вопрос: Соцопрос показал, что Игорь Додон идет впереди с большим отрывом, но с ним во второй тур может пройти и Майя Санду. Действительно такой расклад сил отражает общественные настроения? 

Александр Шатилов: Лидерство Додона очевидно сейчас, но выборы проходят в два тура и, соответственно, это лидерство может "раствориться" - казалось бы, все остальные кандидаты идут с большим отставанием, но электората, за счет которого смог бы Додон нарастить свою поддержку, не так много. Можно отметить разве что кандидата от "Нашей партии", тоже левой, и сельский электорат, ориентированный на партию коммунистов Молдовы, хотя та заявила, что в знак протеста отказывается участвовать и призывает бойкотировать выборы. Тем не менее, я думаю, значительная часть коммунистов сходит и проголосует за Додона как за "меньшее из зол". Все-таки партия коммунистов Молдовы - влиятельная политическая сила до сих пор, хотя четко свой электорат контролировать не сможет. Додон выступает одним из главных конкурентов коммунистов, и я думаю, что им тоже это не очень нравится, но их электорат таких тонкостей аппаратной борьбы может не понять и сходить проголосовать за Додона.

Есть и другая сторона  вопроса - очень пестрый состав прозападных кандидатов, причем в самой разнообразной оболочке. Есть люди типа Майя Санды - чисто проамериканской направленности, есть люди типа Гимпу - проевропейской направленности. Мариан Лупу – тоже, скорее, из кандидатов, ориентирующихся на Евросоюз. Внутри проевропейского крыла выделяются сторонники некоего суверенитета Молдовы и вступления страны в Евросоюз, а есть сторонники воссоединения с Румынией – они тоже сторонники вхождения в состав Европы, но уже после или в результате объединения Молдовы с Румынией.

Вопрос: То, что снова вернули прямые выборы президента, - это о чем говорит?

Александр Шатилов: Раздрай продолжается, и даже нарастает внутри молдавской элиты. Если раньше еще был хоть какой-то стержневой центр в лице Воронина, в лице партии коммунистов республики Молдова, это был некий политический центр влияния - его можно было принимать, не принимать, с ним можно было бороться, но он оставался центром – то после того, как он исчез, страна впала в плюралистические настроения. Всем захотелось "порулить" страной, всем захотелось стать президентами. В итоге прежнее решение об избрании президента парламентом было отменено и вернулись к опыту, которого не было с 1996 г. Для России, думаю, это, скорее, положительный момент, потому что это дает возможность поиграть на противоречиях различного рода политических сил. А для Молдовы - не очень, поскольку усиливает политический хаос в стране.

Вопрос: Какая в целом ситуация внутри молдавской элиты?

Александр Шатилов: Такого рода борьба, мне кажется, отражает традиционную конкуренцию трех сегментов элиты. Первая – прозападная, даже прозападно-прорумынская. Вторая – прозападно-промолдавская. И третья - относительно пророссийская, потому что любую политическую силу сейчас в Молдове сложно считать чисто пророссийским проектом ввиду ограниченности ресурсов России в плане воздействия на электоральную ситуацию в Молдове, но и в силу гибкости кандидатов. Даже тот же Додон - хотя и выступает с довольно жесткими инициативами пророссийского характера - тем не менее, нет гарантий, что он потом не будет проводить гибкий или многовекторный курс, как это делал до него Владимир Воронин, представляющий партию коммунистов.

Вот эта конкуренция трех сегментов существует, просто определенная часть элиты готова сдаться на милость победителей - то есть Румынии - и войти вместе с ней в Евросоюз. Другая часть элиты указывает на то, мол, зачем они приобретали суверенный статус, чтобы вот так сдаваться старшему брату? Они считают, что нужно в статусе хоть и младшего брата, но войти в состав Евросоюза на суверенной самостоятельной основе. Ну, а третья часть выступает за развитие партнерства с Россией, упирая на то, что до сих пор Молдова достаточно тесно связана с Россией - и экономически, и социально.

Вопрос: Игорь Додон делал несколько громких заявлений – о том, что нужно не потерять Приднестровье, что Крым считает частью России, что правительство Молдавии не должно повторить ошибок Украины 2014 г., как такие заявления могут повлиять на голоса?

Александр Шатилов: Что касается ПМР - жители Приднестровья в голосовании не участвуют, по крайней мере, официально, хотя часть приднестровского населения, имеющая молдавские паспорта, может голосовать. Именно Приднестровье не выиграет, но и не проиграет от таких заявлений. С другой стороны, даже такая пророссийская часть элиты, в большей степени ориентированная на Россию, хочет потом в случае победы получить от России карт-бланш на мягкую реинтеграцию Приднестровья в состав Молдовы, но сложно сказать, насколько это соответствует национальным интересам нашей страны, потому что политическая ситуация в Молдове "зыбкая". Сегодня у власти пророссийские силы, а завтра приходят прозападные и начинают жестко поглощать и сворачивать приднестровскую независимость и государственность.

Однако приднестровскую карту там разыгрывают почти все. Кто-то просто обещает Приднестровье "удушить" в альянсе с Украиной экономически; кто-то наоборот предлагает "пряники" и полагает, как тот же Додон, что в случае прихода к власти он сможет мягко и на добровольной основе договориться об альянсе с ПМР как минимум. Поэтому приднестровский вопрос, конечно, стоит, но, мне кажется, более актуальный вопрос – социально-экономический, более традиционный для постсоветской Молдовы.

Тут Додон пробрасывает достаточно интересные лозунги относительно признания российского Крыма - он ориентируется на электорат, хочет к своему добавить электорат партии коммунистов Молдовы, которая в большей степени занимает пророссийские и где-то даже интеграционные позиции.

Вопрос: А сообщения об ухудшении обстановки на границе с ПМР, негативная реакция Молдовы на ротацию российских миротворцев там - это как-то влияет на электорат?

Александр Шатилов: В большей или меньшей степени. Молдавское общество уже в какой-то мере смирилось с мыслью о том, что Приднестровье пока находится вне конституционного политического поля республики Молдова, и мне кажется, приднестровская карта здесь сильной роли не сыграет. Хотя, конечно, некоторым молдавским унионистам и особенно прорумынской части хочется все-таки Приднестровье прибрать к рукам, и если не входить в состав Румынии, то входить в состав Евросоюза, чтобы иметь на руках определенные козыри. Ведь известно, что Приднестровье — это промышленно развитая территория, и было бы неплохо ее реинтегрировать. Но все понимают, что пока там находятся российский контингент, сделать это будет крайне проблематично, если вообще возможно. Тем не менее, у них есть определенная надежда, что удастся "удушить" Приднестровье давлением со стороны Молдовы и Украины.

Вопрос: Если в СМИ Молдавии накануне выборов будет педалироваться тема "приднестровской проблемы" - это как-то повлияет на расклад голосов?

Александр Шатилов: Сейчас в международной политике нет ничего невозможного. В некоторых случаях, когда на кону слишком большой куш, политики могут пойти и даже на обострение конфликта, на перестрелку - если произойдет обострение в Приднестровье, это даст больше шансов партиям прозападного плана мобилизовать электорат или нарастить электорат во втором туре. В первом же туре сложно сказать, что вообще должно случиться, чтобы Додон его не выиграл. А вот второй тур будет гораздо более сложный для фаворита первого тура, тут многое будет зависеть от того, кто более умело сможет перетянуть на свою сторону электорат – братский, родственный или неопределившийся.

Вопрос: Чья победа будет более выгодна для России?

Александр Шатилов: Я думаю, что Додон был бы в этом плане, наверное, более удобным кандидатом для Российской Федерации, потому что, по крайней мере, сейчас он настроен в достаточной мере конструктивно. Однако, это не означает, что он будет проводить пророссийский курс и станет пророссийским кандидатом, потому что молдавская элита очень гибкая и очень быстро мимикрирующая.

Как бы там ни было, партия социалистов Молдовы имеет социал-демократическую направленность. Тут возможны разные варианты, хотя все равно Додон будет "меньшим из зол" на этих президентских выборах. Тогда России придется с ним обсуждать вопрос Приднестровья уже в более-менее конкретном ключе. Если же к власти придет какой-то прозападный политик, тут уже будет все ясно.

Вопрос: А конфликт исполнительной власти и парламента как-то повлияет на мнение электората?

Александр Шатилов: Во многом он был связан с невысокой эффективностью правительства, когда одного за другим руководителей отправляют в отставку. Это, скорее, социально-экономический конфликт, связанный с неспособностью правительства обеспечить определенный социально-экономический прогресс. Другое дело - не факт, что новое правительство сможет то же самое сделать. Ну, и надо иметь в виду, что в случае избрания Додона президентом, у них там могут быть определенные трения с ныне действующим правительством.

Вопрос: Как итог, перевесят ли проевропейские, прорумынские настроения среди электората, элит? Или все-таки останется идея выбора "меньшего из зол"?

Александр Шатилов: На вой взгляд, пока этим трем силам не удалось договориться о каких-то альянсах, серьезных подвижек не будет. Плюс ко всему прочему, хотя есть у Молдовы договор об ассоциации с Евросоюзом, но понятно, что ЕС сейчас хватает своих проблем. А если вдруг предоставят Молдове расширенное членство в составе Евросоюза, то тут же начнет требовать такого же статуса и Украина. А если "переварить" Молдову это европейское объединение сможет, то с Украиной возникнут проблемы. Я уже не говорю о том, что сейчас европейский проект в силу целого ряда внутренних проблем стал для постсоветских избирателей гораздо менее привлекательным, чем был даже лет 5-6 назад, когда Европа воспринималась как "свет в конце туннеля". Сейчас этот "свет" поблек, и страны начинают задумываться, насколько им интересно членство в Евросоюзе, насколько издержки от пребывания там перевесят бонусы, которые Брюссель предоставляет странам-неофитам.

Что касается избирателей Молдовы, то это все-таки православное государство с определенной системой достаточно традиционных, консервативных ценностей, и миграционные проблемы Евросоюза, которые уже невозможно скрывать, всякие "европейский штучки" вроде гей-парадов и ювенальной юстиции, могут, мягко говоря, оттолкнуть молдован от европейского пути. Социокультурные факторы тут тоже стоит учитывать.