"Стремский скандал": священника, который воспитывал 70 детей, подозревают в педофилии
Общество | Приволжский ФО | В России

В Оренбурге по подозрению в педофилии арестован священник Николай Стремский, воспитывающий 70 детей в семье. В СМИ сообщают, что ему вменяются статьи с изнасилованием, развратные действия, ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего. В списках пострадавших – семь несовершеннолетних. Стремский является действующим священником, хорошо характеризуется, ранее он был директором гимназии и ректором Оренбургского епархиального духовного училища, в 2007 году становился лауреатом "За веру и верность" и встречался с Владимиром Путиным в 2012 году.

При этом четыре года назад Стремского за пьяное вождение лишили прав на полтора года, потом он еще десять раз нарушал ПДД и не оплачивал штрафы, инциденты с подозрением в вождении в пьяном виде повторялись минимум трижды. В декабре 2015 года на него было заведено уголовное дело за нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию, но прокуратура надавила, и решение отменили "из-за преждевременных выводов полиции". Возможно, за такое поведение им и его моральным обликом в Церкви должны были заинтересоваться раньше? Провести внутреннее расследование, как это обычно бывает, если священник становится фигурантом каких-то скандальных инцидентов. Как мы помним, церковный суд прошел над священником-блогером после того, как тот посетил Мавзолей Ленина и позволил себе высказаться про вождя народов в позитивном ключе – уже это привело к запрету на ведение служб. Но после пьяной погони и задержания священника наказания не последовало и он вернулся к церковной службе.

В отношении сегодняшних обвинений он сказал в свое оправдание: "Дети могли все выдумать". Так могли или выдумали? Странная формулировка для невиновного.

Оренбургская епархия, комментируя информацию о задержании настоятеля, сообщила, что ситуация находится под контролем правящего архиерея. В епархии также уточнили, что ожидают информации от компетентных следственных органов.

Подобный случай в РПЦ произошел в прошлом году – к 17 годам колонии строгого режима приговорили в Якутске бывшего директора Свято-Иннокентьевской православной гимназии иеромонаха Мелетия (Ткаченко). Выяснилось, что в течение семи лет он совращал своих малолетних учеников. Из 87 эпизодов педофилии в суде доказали 46. Сам батюшка вины категорически не признавал и обжаловал приговор. В последнем слове заявил, что был оклеветан, и тех, кто это сделал, ждет "кара небесная".

В 2013 году тоже был громкий скандал – уголовное дело в отношении священника РПЦ Глеба Грозовского возбудили осенью 2013 года, тогда же РПЦ отстранила его от служения. Долгое время священник скрывался в Израиле: его направили туда в командировку по линии РПЦ. Многие эксперты были уверены, что его пытались спрятать от проблем. В итоге его все же приговорили к 14 годам колонии, выяснилось, что он надругался над тремя девочками в православных лагерях на острове Коневец на Ладожском озере и острове Кос в Греции.

С вопросом, как должна вести себя Церковь, учитывая опыт католиков, для которых педофилия в рядах священников – незаживающая рана, мы обратились к протоиерею Всеволоду Чаплину – должна ли РПЦ в подобных случаях оказывать содействие властям или заботиться о своем имидже лучше? Каким образом можно предотвращать подобные дела? Всеволод Чаплин говорит, что само по себе существование приемной семьи на 70 детей – уже нечто подозрительное и должно было вызвать вопросы, тем более что такое количество детей фактически переносит семью в категорию некоего воспитательного учреждения, а у детских учреждений есть нормы, установленные законом, статус семьи же избавлял Стремского от многочисленных проверок.

– Это чудовищные вещи. Я считаю, что наказание должно быть жестким, должен быть использован принцип нулевой толерантности. Но если было все именно так, как описывает следствие, и долгое время об этом никто не знал, то это странно. В достаточно маленьком поселении какая-то информация должна была проявиться, шило в мешке не утаишь.

Но почему именно сейчас стали об этом говорить? Я не исключаю, что за этим стоит какой-то глобальный конфликт между церковными и государственными структурами, когда известный в течение долгого времени компромат вдруг начинает показательно использоваться. На самом деле если возникают такие подозрения, то Церковь должна сама реагировать, исключая даже основания для подобного рода злоупотреблений.

Я не уверен, что практика усыновления такого большого количества детей – это нечто нормальное, за детьми в таком количестве сложно уследить, сложно их воспитывать, начинаешь сразу нанимать или привлекать в качестве добровольцев других людей, и в общем получается обычный детский дом, пусть и небольшой. Усыновление – это все-таки сугубо индивидуальный акт, на мой взгляд.

Это сообщество, так его назовем, было достаточно известным, о нем много говорили в русле пропаганды теории малых дел, ну а вот теперь выясняется, что есть серьезные обвинения. Если вы действительно создаете какое-то большое сообщество, то естественно, чтобы оно оформлялось не как приемная семья, а как детское учреждение со всеми следствиями контроля.

Уже известные истории на дороге, в которые попадал Стремский, характеризуют его достаточно плохо, но тем не менее я считаю, что обвинения в совершении противоправных действий в отношении детей – совсем другое. Нужно очень внимательно наблюдать за детскими учреждениями в церкви. Должна быть дистанция между священником и детьми, которые в таких учреждениях находятся.