Версия об издевательствах и унижениях стала основной в деле о массовом расстреле военнослужащих в Забайкальском крае. Ее озвучил сам обвиняемый в расправе уроженец Тюменской области Рамиль Шамсутдинов.
"В тот день они пообещали меня опустить. Так и сказали, предупредили, что типа изнасилуют. Лейтенант в тот день мне сказал, что все, понимаешь, после караула — все будет. Всех молодых других до меня уже опускали, я знаю. А в этот вечер, значит, моя очередь, мне деваться некуда было, что мне делать?" — заявил он.
Примечательно, что эксперт Накануне.RU, полковник запаса Александр Жилин озвучивал эту точку зрения ещё неделю назад, 30 октября.
"Расстрелявший восемь сослуживцев Рамиль Шамсутдинов — не паинька. Со школьных времен он посещал патриотические кружки, участвовал в сборах, военизированных играх и т.п. Осторожное и ответственное обращение с оружием для него привычное дело. Мальчишка ориентируется на защиту страны. Отличается обострённым чувством справедливости. У таких ребят рано формируется понятие о чести и личном достоинстве. В связи с этим, лично я всё больше склоняюсь, что Рамиля Шамсутдинова не просто избили или как-то иначе обидели. Предполагаю, что ему нанесли унижение, которое невозможно простить. Могло быть групповое насилование..." — отмечал он.
Всю эту неделю множились слухи то о якобы психических расстройствах срочника, то о влиянии компьютерных игр, и вот теперь на эту версию указывает сам обвиняемый в расстреле сослуживцев. "Единственное, мне жаль, что я случайно зацепил двоих ребят, которые были совсем не при чем. К остальным у меня жалости нет никакой. А эти — парни с одного со мной призыва..." — заявил Шамсутдинов.
О том, почему официально эта версия озвучена только сейчас и что служит причиной возникновения подобных нештатных ситуаций, Александр Жилин рассказал Накануне.RU.
— О том, что на убийство сослуживцев Шамсутдинова могла толкнуть угроза группового изнасилования, вы писали ещё 30 октября. Почему об этом стало известно только сейчас? Это особенности хода следствия или попытка утаить его итоги?
|Фото:','600','432','true') "Александр Жилин(2015)|Фото:")
— Из того, что наблюдаю в открытой печати, я сделал вывод, что сначала сценарий пошёл по самому неблагоприятному варианту – это стремление скрыть всё, что там произошло. Почему это самый неблагоприятный сценарий? Потому что сокрытие казарменных преступлений приводит к тому, что этих преступлений становится всё больше и больше, офицеры становятся заложниками этого сокрытия, что в итоге заканчивается тяжелейшими последствиями. Очевидно, что здесь была попытка сокрытия, когда в Москву доложили какие-то глупости.
Но я бы хотел отметить действия министра обороны Шойгу, который самолично вник в ситуацию, всё там вывернул наизнанку и после этого процесс пошёл уже объективный.
В данном случае совершено преступление. Мне бы очень не хотелось, чтобы организовывались какие-то группы или движения в защиту человека, который убил 8 военнослужащих, включая офицера. Но следствие должно разобраться объективно, что произошло, и определить справедливое наказание. А наказание должно быть, потому что совершено массовое убийство.
— Почему сам Шойгу занялся этим?
— Дело в том, что институт новых политработников, по всей видимости, вообще профессионально никуда не годится. Поэтому нужно провести такую реформу, начиная с подготовки людей для работы в новых условиях, когда люди должны обладать знаниями основ психологии, знать особенности жизни, менталитет солдат разного вероисповедания и так далее. По сравнению с Советской армией, ситуация сейчас сильно изменилась. Здесь требуются такие специалисты, которые бы занимались личным составом профессионально. Потому что у командиров забот полон рот – командир вообще за всё отвечает, что происходит в воинской части.
Я, будучи офицером, сталкивался с этим в своё время – нельзя наказывать офицеров, которые сами вскрывают, предают огласке и передают военной прокуратуре или контрразведке информацию по поводу казарменного хулиганства. А советская практика позднего периода, что офицер сам инициирует разбирательство и его лишают воинского звания, или понижают в должности – это просто глупость абсолютнейшая.
Если мы хотим навести порядок везде, соответственно, нужно создать обстановку полной нетерпимости к казарменным преступлениям и чтобы солдаты знали, что никто там покрывать никого не будет.
— При нынешнем министре обороны подобных преступлений становится больше, или просто они больше освещаются?
— Я склонен говорить, что таких вещей стало меньше. Я регулярно бываю в воинских частях, у меня есть возможность общаться и с офицерами младшими, и с солдатами, и с контрактниками. Отчётливо вижу, что определённый порядок существует. Я бы особо хотел отметить работу в некоторых воинских частях специалистов из контрразведки, которые действительно ситуацию контролируют, получают информацию и работают на упреждение.
В Забайкалье специфическая ситуация – туда с давних времён ссылали и неугодных офицеров, и выпивох, и так далее, там далековато от Москвы, поэтому я считаю, что этой проблеме нужно уделить не эпизодическое внимание. Всё-таки нужно начинать с подготовки кадров.
— Ещё в произошедшем обвиняют приучающие к агрессии компьютерные игры. Насколько важным может быть этот фактор?
— Я не психолог, но, будучи профессиональным военным, точно знаю, что убить человека очень и очень сложно. Потому что преодолевается некий барьер, у человека происходит определённое изменение в психике, сознании. Я не знаю, как стрелялки влияют, но гораздо больше вижу проблему в школе.
Мы же не американцы, мы не англосаксы, мы должны жить теми устоями, которые лежат в основе нашей нации, и когда молодёжь предоставлена сама себе, когда мы отдали врагу самое неприкосновенное — воспитание своих детей (я имею в виду болонскую систему и подготовку потребителей в школах), мы потом удивляемся — "Ребята, у нас в армии контингент может попасться какой-то не такой". У нас в армии происходит тяжелейшая ломка. Модели будущего нет и не предвидится. Все говорят — вокруг нас напряжённость, все против нас, но образ победы в чём? Нет образа — у русского человека в голове безобразие, он не может сориентироваться.
— То есть, проблемы в армии отражают всё происходящее в обществе?
— Сегодня олигархический режим, а армия как была рабоче-крестьянская, так и осталась. Там ребята из тех регионов, где, в отличие от СССР, уже нет работы вообще, где всё загибается, где люди выживают на 7-11 тысяч в месяц. Вот откуда поступает основной контингент.
Поэтому нужно разобраться, что у нас произошло, и сделать определённые выводы. А у нас получается так, что возникли какие-то проблемы, мы чего-то залатали и наступаем опять на те же самые грабли. Мы на сегодня – корабль без парусов и руля управления, к сожалению. Я к таким печальным выводам прихожу, поскольку нет ни идей, ни идеологии.
Если подводить черту – ситуация неблагополучная во всей стране. Власть пытается информационно это всё задрапировать, но это уже не работает. Но касаясь этого случая в том же Забайкальском военном округе, выводы будут сделаны, наверное, правильные.