Уже год политические вопросы в Свердловской области курирует вице-губернатор Сергей Бидонько. На долю молодого и энергичного чиновника за это время выпало немало забот: в ряде городов проявилась думская фронда, Екатеринбург пережил "скверные протесты", были и уже всемирно известные качканарские буддисты со своими святынями, и конфликты между мусульманами и крупными застройщиками. Впрочем, работать "главным по политике" в Свердловской области всегда было крайне хлопотным делом. Журналист Накануне.RU поговорил с вице-губернатором о "мятежных" муниципалитетах, метро Екатеринбурга и его экологии, о наследии Тунгусова, о поэте Борисе Рыжем и многом другом. Нам показалось, что Сергей Бидонько был открыт в диалоге. Но судить читателю.
О наследии Тунгусова, баталиях в думах и роли "оперативного дежурного"
– Недавно минул год с вашего назначения на должность вице-губернатора. Какие итоги и результаты вашей работы сами можете отметить?
– 2019 год был не самым простым с точки зрения политической ситуации в регионе. Вопросы политического блока – это решение сложных конфликтных ситуаций в различных сферах деятельности. Как, например, конфликты в муниципальных думах и между предприятиями. Конфигурация их очень разная. Тут важно всё – и сам конфликт, и то, что такие конфликты могут по цепочке привести к возникновению социального напряжения.
Вот смотрите. В городе Асбесте не работает толком городская дума. А это значит, что не может быть принят бюджет, не могут приниматься нормативно-правовые акты. В итоге мы не можем своевременно финансировать муниципалитет. Понятно, что такие явления чреваты негативными последствиями, и всё это отражается на качестве жизни людей, на развитии города.
Таких проблем в ушедшем 2019 году было достаточно много. Одна из задач заключалась в том, чтобы разобраться с этими конфликтами, которые, надо сказать, длились не один год.
И вы ведь знаете – наша Свердловская область многонациональная, и здесь очень много сконцентрировано бизнес-интересов. Бесконфликтного развития не бывает. Был конфликт вокруг мечети, где ведется строительство Ледовой арены (проект УГМК, – прим. ред.), конфликт вокруг качканарского буддистского монастыря (на территорию претендует ЕВРАЗ, – прим. ред.).
Также одна из моих непосредственных задач – взаимодействие между главами городов и губернатором.
Губернатор часто бывает в командировках. А связь с руководителями муниципалитетов нужна постоянная. Я круглые сутки держу с ними связь по телефону. Если тот или иной мэр хочет решить какой-либо вопрос, то он всегда может это сделать.
Хотел бы отметить отдельно выборную тематику. В прошлом году на территории области прошло несколько кампаний. Были довыборы в Государственную думу (половина области фактически была задействована), в Законодательное собрание, в местные думы состоялись выборы. Для нас было очень важно, чтобы эти выборы прошли честно и легитимно. Этот вопрос всегда меня волновал. Нам бы хотелось, конечно, чтобы во власть пришли адекватные люди, которые могут решать задачи, а не политиканы, как в Асбесте, которые рассуждают так: "Раз тут всё не по-нашему решается, то на думу мы ходить тогда и не будем". В итоге 60 тысяч человек находятся в заложниках ситуации.
Если подводить итоги года, то могу сказать, что мы прошли нормально все политические кампании. Не было у нас жалоб, с точки зрения организации сделали всё квалифицированно.
С одним из победителей выборов-2019 Антоном Шипулиным
– Вы когда-то как раз анонсировали свою роль в цепочке "область-муниципалитет", как "оперативного дежурного". Удаётся решать конфликты оперативно?
– Да, и многие из конфликтов, кстати, решились. А какие-то из них стали не такими "огнеопасными". Пришлось выезжать в Асбест, Среднеуральск, Белоярский, Артёмовский. Мы общались с местными депутатами, и я, пользуясь случаем, хочу их поблагодарить за то, что они были готовы искать компромиссы. Тот, кто их ищет, всегда находит.
Сложные конфликты по буддистам и по мусульманам тоже нашли своё решение, и договорённости сейчас реализуются. Наверное, в сложившихся ситуациях это оптимальные решения. Учитывая, что этим конфликтам десятки лет, по тем же буддистам проблема существовала на протяжении 20 лет.
По моим ощущениям, 2019 год был достаточно напряжённым, но, тем не менее, основные задачи в области мы решали. Для того, чтобы ситуация была достаточно управляемая, был сделан хороший вклад со стороны нашего департамента.
– Ваше вступление в должность вице-губернатора ознаменовало эпоху свердловского "транзита" власти, когда из публичной политики ушёл Владимир Тунгусов. Можно ли сказать, что он утратил влияние и отошёл от дел? Вы, кстати, как-то говорили, что 70% историй, которые ему приписывают, – мифы.
– У каждого есть своя работа, которую мы должны выполнять. И всегда сложно объяснять, что ты что-то недосмотрел. А проще переложить ответственность на некую третью силу и сказать, например, "во всем виноват Георгиевич". Я это говорю не к тому, что отношусь к Тунгусову плохо. Мы с ним не так хорошо знакомы. Между тем, Владимир Георгиевич находился у власти 20 лет. Это, как минимум, неординарный человек. Можно, конечно, по-разному к нему относиться, но он сумел долго проработать.
А вот за год с небольшим я не видел и не слышал Тунгусова. Мы не пересекались и не общались. Насколько я знаю, он бывает в Екатеринбурге. На мой взгляд, многие вещи, которые ему приписывают, к нему имеют мало отношения. И просто надо понимать – когда человек уходит с должности, он утрачивает значимую часть своего ресурса. Ведь решать вопросы можно с учётом полномочий, которые есть. Тот же Владимир Георгиевич как замглавы города и Владимир Георгиевич как заместитель губернатора – это разные позиции. А вот Тунгусов как гражданин Екатеринбурга – это совсем другая тема.
Конечно, с уходом из власти его влияние уменьшилось. И чтобы эту тему завершить, могу сказать, что на сегодня какой-либо активной деятельности Тунгусова я не вижу.
Я вообще не вижу смысла Тунгусову сейчас воевать. В сегодняшней ситуации ему уже не победить. Заниматься войной – дело вообще-то затратное. Истратить большие деньги и всё равно не победить – это не для него сценарий. Тунгусову надо либо всё, либо ничего.
– Кстати, возможно, вы удивитесь, но поговаривают, что два этажа в ЦУМе для размещения там думы Екатеринбурга мэрии якобы продал чуть ли не Тунгусов.
– Честно говоря, про это не знаю. А что касается переезда, я сказал депутатам, что им нужно переезжать, потому что уже были выделены 30 млн на ремонт этих этажей. Мы же не обсуждаем сейчас выделение денег на этот ремонт. Помещения отремонтировали, деньги потрачены, а сейчас депутаты отказываются переезжать. Это как-то нелогично и безумно вообще. Хотя, конечно, пусть они сами решают.
– Не кажется ли вам, что ветви власти в Екатеринбурге всё жёстче и жёстче входят в клинч?
– Конечно, мы все это видим и все это понимаем. Но всех депутатов думы Екатеринбурга выбирали люди. Мы работаем с теми, кого выбрали. Конфликты в думе были всегда. Разве в прошлом созыве не было такого?
– Но сейчас в городской власти нет чёткого центра принятия решений. Согласны?
– Понимаю, о чём вы говорите. Как считаю на самом деле, я вам сказать не могу, а обманывать не хочу.
– Поговорим про Асбест. Есть мнение, что в городе сейчас функционирует нелегитимная дума, потому что в данный момент там нет большинства. И вроде бы, кворум отсутствует, но дума продолжает работать. В Артёмовском, как я понимаю, аналогичная ситуация.
– Вы знаете, между политическими конфликтами в Асбесте и Артёмовском разница принципиальная. В Артёмовском все депутаты поначалу писали заявления (о сложении полномочий, – прим. ред.), а затем все до одного эти заявления отозвали.
Если говорить про Асбест, то там есть юридические моменты, идут суды. В Уставе Асбеста написано, что дума легитимна в том случае, если есть 2/3 от числа депутатов. После того, как дума лишила мандатов нескольких депутатов за нарушение коррупционного законодательства, число депутатов уменьшилось. Их стало не 20, а 16 человек. Соответственно, от 16 человек в думе должны заседать 12 человек. Так трактуют ситуацию юристы. Кто-то с этим согласен, кто-то нет. В настоящий момент там идут судебные разбирательства. Но мы исходим из того, что дума – это коллективный орган, базирующийся на большинстве. И они ходят на работу, принимают решения. Кто-то этим может быть недоволен, но большинство есть. И да! В итоге бюджет города был принят, а сам Асбест получает все необходимые средства. Нам нужно, чтобы дума работала.
Нам неинтересно, какое мнение у Натальи Крыловой и как и кто к кому-то относится. Мы говорим: "Ребят, мы вас всех уважаем и ваши позиции тоже. Но вы приходите на работу в думу, раз вас выбрали люди". А вы говорите, что не будете ходить на работу только потому, что те или иные вещи делаются не по-вашему. То есть, вы хотите, чтобы город от этого страдал? Так не должно быть!
И кстати, у тех депутатов, которых лишили мандатов в Асбесте, действительно были в декларациях серьёзные нарушения.
– Но, например, депутат от "Единой России" Смирнова не задекларировала 300 тыс. руб., и политику от "партии власти" лишь вынесли предупреждение, а не лишили мандата, как, например, коммунистку Зонову. А она не задекларировала всего лишь 7 тыс. руб., да и то речь там шла о судебных расходах. Не кажется ли вам, что это странно?
– Да ничего странного тут нет. В рамках законодательства дума Асбеста, как и любого другого муниципалитета, может наказать депутата за нарушения в декларации либо предупреждением, либо лишением мандата. Коллеги-депутаты так посчитали, что кого-то надо лишить мандата, а кого-то нет. У каждого при этом есть право на обращение в суд. Не мы же принимаем такое решение.
– Однако, часть источников говорят, что такой дисбаланс сил в Асбесте и выдавливание коммунистов из думы вы курируете…
– А если бы я не делал этого, то что бы было? Дума Асбеста действительно работает потому, что мы часто встречаемся и общаемся с местными депутатами. Это правильное мнение, на самом деле. Мы прилагаем все усилия, чтобы дума Асбеста работала на благо и развитие города.
О перспективах Екатеринбурга и метро
– В начале своей работы в должности вице-губернатора вы говорили, что нужно улучшить имидж Свердловской области, больше показывать позитива и снизить негатив, который уходит на федеральный уровень, как та же история с Глацких. И вот скоро у нас 300-летие Екатеринбурга. Насколько трудно даётся подготовка к этому событию и на чём больше концентрируется внимание в процессе подготовки?
– Планируется много мероприятий. Но всегда нужно понимать, что такое объём финансирования. Это самый главный вопрос. То, на что будут выделены деньги – будет сделано. Мы, кстати, стараемся всегда и внебюджетные источники финансирования искать. У нас в планах мероприятий всегда есть несколько направлений. Первое – это то, что точно надо сделать. То, чего мы будем добиваться. И в зависимости от того, как будет решаться вопрос финансирования, будет дополняться список мероприятий.
Даже если будет только обязательная часть финансирования, то это уже будет очень хорошая возможность для Екатеринбурга в плане возможностей развития. Например, будет завершен ремонт Екатеринбургской кольцевой автодороги (ЕКАД). Очень важна в этой связи фраза президента о том, что регионы не могут строить метро самостоятельно и поэтому необходимо помогать в этих вопросах.
– Кстати, по поводу екатеринбургского метрополитена. Новый российский вице-премьер Марат Хуснуллин назвал метро в Екатеринбурге "нецелесообразным" и заявил, что его развитие в городе экономически невыгодно из-за того, что в столице Урала нет пассажиропотока не менее 30 тыс. человек в час. Как вы относитесь к таким заявлениям?
– Считаю, что метро – это одно из стратегических направлений, где не всё нужно считать только деньгами. Строительство подземки – это возможность дополнительно развиваться, хорошие вливания в экономику. Речь идёт о десятках и сотнях миллиардов рублей. Это и новые рабочие места. Да и вообще развитие метро означает то, что город будет расти и развиваться.
Кстати, лет десять или двадцать назад мы понятия не имели о том, что будем обсуждать такие глобальные вещи, а времени-то прошло по историческим меркам совсем немного. В 90-е мы, например, не знали, как зарплату людям заплатить. Инфраструктурные проекты – это всегда проекты долгого действия, которые приносят не только экономический результат.
Так что у меня другая точка зрения. Не такая, как у вице-премьера Хуснуллина. Думаю, что и губернатор так считает. Метро в Екатеринбурге нужно развивать. Мы будем отстаивать эту точку зрения.
– Есть и то, что в преддверии крупных мероприятий, как 300-летие и Универсиада, не добавляет позитива имиджу Екатеринбурга. Одной из таких проблем является запах в микрорайоне Химмаш из-за до сих пор не отремонтированной южной подстанции ЕМУП "Водоканал". На реконструкцию выделялось много средств, но она до сих пор не реконструирована… Вы в октябре говорили, что не слышали об этом зловонии и сами съездите туда и, так сказать, прочувствуете запах. Удалось ли это сделать?
– Да, съездил. Неприятный запах там периодически возникает, его появление зависит от направления ветра, температурных условий и всего прочего. Но вот когда я приехал – никакого зловонного запаха в районе не почувствовал. Что касается реконструкции южной подстанции, то это вопрос не в моей компетенции. Тут лучше к Алексею Орлову обратиться. Досконально темой "Водоканала" я не занимался.
О Конституции и переименованиях
– Как идёт процесс подготовки к конституционным изменениям на местах?
– Будет проведён общероссийский опрос, вышло распоряжение президента. Всё будет осуществляться через избирательные участки. Будет выбран день, который сделают выходным, возможно, 22 апреля, возможно, какая-то другая дата будет выбрана. Нам нужно будет сделать всё для того, чтобы люди пришли и проголосовали.
– А вы как относитесь к идее, которую периодически пытаются поднимать некоторые земляки – мол, раз город из Свердловска превратился в Екатеринбург, то и область надо из Свердловской превратить то ли в Екатеринбургскую, то ли Уральскую?
– У меня двоякое мнение по этому вопросу. Я всегда за то, чтобы темы объединяли людей. И не люблю темы, которые людей разъединяют. Я лично, конечно, могу по-разному к переименованию относиться.
Но вот взять тот же памятник Ленину в Ревде. У меня прадед вот здесь на 12 километре лежит в братской могиле. У нас в семье нет особой любви к советской власти. Я никогда не был сталинистом или ленинистом. Но когда я был мэром Карпинска, мы очень тщательно отремонтировали памятник Ленину. Всё это я делал не потому, что я лично люблю Ленина. Я просто понимаю, что сейчас есть много людей, для которых имя Ленина ценно.
Когда в Госдуме говорят о том, что надо тело Ленина из Мавзолея вынести, я с этим по-человечески согласен. Мне кажется, действительно нужно похоронить по-христиански. Но я понимаю, что сейчас это делать не стоит, как раз потому что есть в стране много людей, которые не примут это решение, для которых имя Ленина важно, а мавзолей нужен как символ.
Если возвращаться к вопросу о переименовании области, то это опять может "взорвать" общество. Ну и зачем это делать? Нам тут заняться нечем? Разве проблемы кончились? Если только мы не хотим опять отвлечься и снова воевать год.
Думаю, что нужно переименовывать регион только в том случае, если будет по этому вопросу такая же народная поддержка, как, например, в вопросе о присоединении Крыма к России.
– В ноябре прошлого года СМИ обсуждали ваши слова о поэте Борисе Рыжем и переименовании сквера в честь него в Екатеринбурге. Вы тогда заявили, что при всем уважении к Борису Рыжему и Илье Кормильцеву, они для вас не такого масштаба авторы, чтобы в честь них называть скверы. Величиной вы назвали Владимира Высоцкого. Вы наверняка сильно удивились, что насчёт ваших слов сильное негодование выразил популярный писатель Захар Прилепин.
– Да, был несказанно удивлен, как Прилепин мой комментарий нашёл и так растиражировал!
– Вот признаюсь. После того, как я вас спросил тогда насчёт переименования скверов в честь Рыжего и Кормильцева, я и послал эту новость Захару Прилепину…
– Ничего плохого не вижу. Не сержусь.
Вице-губернатор, бывает, пишет поэтичные посты про природу
– Ваше мнение поменялось теперь насчёт того, чтобы назвать сквер в честь Бориса Рыжего? Я вот тут стихи Бориса для вас приготовил…
– Ты меня так агитируешь! Я не против сквера имени Бориса Рыжего. Можно и улицу в честь Бориса Рыжего назвать. Я не против. В идеале, конечно, назвать что-то новое: улицу или парк.
По поводу самого поэта Рыжего могу сказать, что я до того шумного публичного обсуждения лишь мимолетно о нём слышал. Кстати, после той медиа-истории, где мои слова комментирует писатель Прилепин, я решил почитать стихи Бориса Рыжего.
Почитал, но меня не впечатлило. Мне ближе поэзия Есенина, его стихи ложатся на сердце.
Но раз вы так заостряете внимание на фигуре Рыжего, то я могу сказать, что, может, мне нужно больше приглядеться к его поэзии. Вдруг потом я иначе взгляну на его творчество.?!
– Спасибо за интервью и успехов вам!
– Спасибо.