"Вместе с Белоруссией Россия может присоединить и белорусский протест"
Политика | В России | В бывшем СССР

Президент Белоруссии совершил свой первый после августовских выборов зарубежный визит. За это время много говорилось о том, что Александру Лукашенко у власти остаются считанные дни, а в Варшаве "президентом" уже называли его конкурента. Однако теперь очевидно, что белорусский лидер сумел устоять и иметь дело придётся с ним.

Перед вылетом Лукашенко в Сочи расходились слухи, что там он подпишет едва ли не капитуляцию, а из переговорной комнаты, в которую заходили два президента, выйдут президент и глава условного Северо-Западного федерального округа. Однако Лукашенко не сдал своих позиций и даже договорился о крупном кредите в $1,5 млрд, столь важном сейчас для экономики страны.

Но значит ли это, что он обвёл всех вокруг пальца и ситуация осталась такой же, какой была до 9 августа? На деле всё гораздо сложнее. Об этом Накануне.RU рассказал российский политолог, директор Центра политических исследований Финансового университета Павел Салин.

— Еще в своей предвыборной речи Александр Лукашенко акцентировал внимание на том, что Россия напрасно поменяла братские отношения с Белоруссией на партнёрские. Теперь же вновь называет "восточного соседа" "старшим братом". Неужели двусторонние отношения наладились?

— Это чистой воды риторика. На одну аудиторию он говорит одно, на другую — другое. Ясно, что когда ты едешь за деньгами, хамить не нужно, нужно быть максимально вежливым и говорить то, что хочет услышать страна, у которой ты просишь деньги.

— Но ведь и ожидавшаяся многими "капитуляция" Лукашенко в обмен на кредит пока не состоялась....

— Пока сложно говорить — капитуляция или не капитуляция, потому что нет практически никакой информации по итогам этой встречи. Объём тем, который обсуждался, был, судя по всему, гораздо шире, чем те итоги, которые были озвучены про полтора миллиарда и заверения в братской любви.

Возможно, кем-то и предполагалось, что Лукашенко прилетит на "капитуляцию", но, во-первых, в Москве прекрасно понимают, что публичная капитуляция может придать новый стимул протесту. Поэтому даже если были достигнуты какие-то прорывные для Кремля договорённости, то их в ближайшее время не будут делать достоянием публики. Это первое.

И, во-вторых, в последнее время начало складываться впечатление, что господин Лукашенко стал придерживаться прежней стратегии — выжидать.

Он считает, что Москва, российские власти и российский президент гораздо больше ограничены во времени, чем он сам. Поэтому у него задача выждать недели, которые перетекут в месяцы, а если месяцы перетекут в год — то это значит, что Лукашенко победил. Потому что через год, по ожиданиям элит на постсоветском пространстве, в России будут происходить различные события, и Москве будет не до своих ближайших соседей. И здесь большой вопрос — если были достигнуты какие- то прорывные договорённости с Минском, то в каком направлении? Вряд ли это касалось политики, потому что там горизонт принятия решений, который Москва отводит Лукашенко — это полгода-год. А за это время многое может произойти.

Что касается экономических договорённостей, то они могли идти по двум трекам: унификация налоговой системы, единый эмиссионный центр и прочее. Второе — это конкретные бизнесы — то есть вопросы перехода наиболее привлекательных предприятий под контроль российских бенифициаров.

— Кстати, насколько эти 1,5 миллиарда смогут помочь белорусской экономике?

— Да, Россия анонсировала Белоруссии помощь в размере 1,5 миллиарда, при том что с 2018 года Россия не даёт Белоруссии деньги под абстрактные обещания, а даёт под какие-то конкретные действия. Судя по этому, были достигнуты какие-то относительные договорённости относительно приватизации белорусских предприятий. Другой вопрос — носят ли эти договорённости окончательный характер. Пообещать полтора миллиарда можно, но это не значит, что их уже завтра выделят. Скорее всего это разбито на какие-то этапы, и каждый этап, каждый транш будет увязан с какими-то ответными действиями белорусской стороны.

Здесь нужно дальше наблюдать за ситуацией и смотреть за подвижками прежде всего в экономической сфере. На форсированной политической интеграции Кремль сейчас не настаивает, отчасти из опасений того, что вместе с Белоруссией можно присоединить и белорусский протест.

— Можно ли считать обещанное внесение изменений в белорусскую Конституцию шагом к тому, что интеграция всё же начинается, пусть и осторожно?

— Предполагается, что Лукашенко выступит оператором слияния России и Белоруссии под эгидой Союзного государства, но это дело среднесрочной перспективы. Это должно занять от полугода до года, поэтому все заявления Лукашенко относительно Конституции можно рассматривать именно как обещания.

Москва придерживается точки зрения, что Лукашенко сначала нужно вывести экономические активы, дающие ему политическую независимость. Заявления по Конституции — это важно, это означает, что Лукашенко, по крайней мере на словах, продолжает придерживаться договорённостей, достигнутых с Путиным ещё во время телефонных переговоров, но пока их выполнять не будет, да и Москва не станет ожидать этого в ближайшие недели.

— А что с интеграцией по силовой линии? Ведь с одной стороны, Лукашенко заявляет, что Россия осознала, что границы Белоруссии это границы Союзного государства, а с другой — среди озвученных результатов переговоров вновь нет пункта о российской военной базе...

— По силовой линии Белоруссия давно является форпостом России. Там спецслужбы под сильным влиянием российских структур и являются едва ли не их филиалом. И с военно-политической, и с армейской точки зрения Белоруссия также давно является форпостом России. Тут интеграции дальше идти особо и некуда, есть частные моменты вроде строительства полноценной военной базы, и Москва, судя по всему, не педалирует эту ситуацию.