Скандал с "институтами развития" в России, ревизию которых начал Михаил Мишустиин, продемонстрировал занятный парадокс — институты есть, на их содержание тратятся огромные средства, а вот развития практически не заметно. В 2018-м году, по официальным данным, ВВП в России подрос на 2,3%, в 2019-м на 1,3%, в текущем году скорее всего вместо роста и вовсе будет спад. Или, если выражаться политкорректно, "отрицательный рост", который спишут на пандемию.
Коронавирус и вызванный им карантин, безусловно, затронули все экономики мира, но некоторые продолжат расти (не отрицательно, а по-настоящему). В том числе и китайская. Поэтому стоит присмотреться – за счёт чего стране удаётся поддерживать экономическое развитие многие годы и устоять даже под натиском чрезвычайных обстоятельств? За развитие здесь отвечает не группа разношёрстных организаций, а вся экономика развивается в рамках единого плана.
После реформ Дэн Сяопина в экономике Поднебесной возник огромный по размерам капиталистический уклад. Многие даже поспешили объявить Китай капиталистическим, но факт налицо – под руководством КПК страна стала второй (а по некоторым оценкам и первой) экономикой мира, ВВП продолжает расти, КНР не позиционирует себя придатком Запада (по типу "энергетической сверхдержавы"), а успешно создаёт всё больше добавленной стоимости внутри страны.
Вместе с тем окончательный баланс между планом и рынком не найден, и рабочим то и дело приходится обращаться к наследию Мао Цзэдуна и проводить забастовки для защиты своих прав. А значит, вновь и вновь встаёт вопрос об общественном строе в Китае.
Всё идёт по плану
Недавно пленум ЦК КПК утвердил план 14-й пятилетки (первая была провозглашена в далёком 1953 году, и от такого подхода к развитию народного хозяйства страна не отказалась и в период "открытости и реформ" — рыночных преобразований Дэн Сяопина).
"Коммунистическая партия Китая... придерживается единства высшей программы и поэтапной программы, основанных на реалиях Китая, научно формулирует цели национального развития и стратегические планы, а также всесторонне развивает экономику", — такое замечание младшего научного сотрудника школы марксизма Сычуаньского университета Ван Сяопэна по итогам пленума ЦК является типичным для экспертного сообщества в КНР.
При этом партия выдвигает рекомендации по планированию, Государственный совет (правительство) формулирует план, который становится волей руководства страны после его рассмотрения и одобрения Всекитайским собранием народных представителей.
Характерна и цель, декларируемая руководством партии. "Если взглянуть на предыдущие 13 пятилетних планов, то они шли от предоставления людям достаточного количества еды и одежды до благополучного общества в целом, а затем и до всестороннего построения благополучного общества", — так сформулировал Си Цзиньпин видение пятилетних планов. И здесь есть явное сходство с целью социалистического производства, сформулированной Лениным, от которой КПСС отказалась при Никите Хрущёве.
С другой стороны, невозможно отрицать и наличие в китайской экономике огромного капиталистического сектора. "Открытость", провозглашённая ещё Дэн Сяопином, подразумевала приход иностранных инвестиций. А зарубежные бизнесмены повели дела с целью извлечения прибыли. На окраинах приморских городов разрослись промзоны, в которых рабочие своим трудом изготавливают экспортные товары (а кое-где даже сортировали прибывшее из-за океана вторсырьё), в престижных районах устремились ввысь небоскрёбы финансовых центров.
С 1985 года государственные крупные и средние промышленные предприятия внедрили систему, в которой общая заработная плата работников увязана с экономическими выгодами. На каждый 1% увеличения общей прибыли и уплаченных налогов общая заработная плата увеличивалась от 0,3% до 0,7%. Доходы рабочих стали расти, но, вместе с тем, быстро увеличивалось и неравенство. Доходы управляющих стали превышать доход обычных работников более чем в три раза.
Такое положение дел затронуло не только новые предприятия, но и старые заводы, созданные ещё при Мао тяжёлым трудом прежнего поколения рабочих. В 1990-е годы там прошла реорганизация, подразумевающая "сокращение штата и повышение эффективности". В результате к концу 1997 года насчитывалось 6,344 млн уволенных рабочих с государственных предприятий по всей стране, из которых 3,095 млн не получили основных средств к существованию, а с 1998 по 2001 год на государственных предприятиях по всему Китаю было уволено 22,5 млн сотрудников.
Забастовки в "социалистическом" Китае
Условия их жизни стремительно ухудшались. Согласно опросу, проведенному Сямэне в 2004 году, 48,4% уволенных работников участвовали в коллективных действиях, из них 46,7% требовали работы, 43,3% — субсидий, а 8,3% наказания за коррупцию. Рабочие, до этого не имевшие опыта защиты своих требований перед лицом буржуазии, стали постепенно переосмысливать идеи Мао, осознали важность единства в борьбе, а также то, что "большие бои принесут большие успехи, маленькие бои — маленькие победы, а отсутствие борьбы не даст ничего".
С другой стороны, на построенные в годы открытости и реформ предприятия потянулось множество мигрантов из сельской местности. Часть из них отправляется работать в города, остальные заняты на крупных сельскохозяйственных предприятиях, возникающих по мере того как крупное производство стало вытеснять мелкое. Рабочие-мигранты стали крупнейшей частью рабочего класса. Их социальное положение имеет ряд черт, характерных для пролетариата, и вчерашние сельские жители приобрели пролетарскую сознательность. При этом многие всё же стремятся заработать в городе определённую сумму и вернуться в деревню. В основном они имеют образование семь классов и меньше, и без профессиональных навыков могут выполнять только самую тяжелую, утомительную и грязную работу. В таких условиях дело часто доходило до забастовок.
В 1999 году в Шэньчжэне — городе-витрине реформ Дэн Сяопина прошло более сотни крупномасштабных забастовок, а в первом полугодии 2004 года департамент труда провинции Гуандун зарегистрировал 540 массовых инцидентов с участием 57 300 человек. В 2010 году страну охватила целая серия трудовых протестов, преимущественно на предприятиях с иностранным капиталом.
Во время реформ количество работников-мигрантов из сельских территорий год от года росло, к 2019 году достигнув 290 млн человек из 770 млн трудоспособного населения. 51% из них заняты в сфере услуг, а в обрабатывающей промышленности 49%. При этом борьба за трудовые права в начале нулевых приносит свои плоды — в 2019 году среднемесячный доход трудящихся-мигрантов составил 3962 юаня, что на 241 юань (или на 6,5%) больше, чем в предыдущем году. Для сравнения, в 2005 году этот показатель составлял всего 875 юаней, то есть был в четыре раза меньше. Однако, будучи оторванными от мест регистрации, мигранты оторваны и от целого ряда социальных гарантий и, таким образом, остаются наиболее ущемлённой группой китайских трудящихся.
Так что руководство коммунистической партии в КНР ещё не означает, что там наступил коммунизм. Госплан и защита общественного интереса позволяют добиваться роста ВВП (и в конечном счёте благосостояния жителей), однако даже в нынешнем "оплоте социализма" большое значение сохраняет борьба трудящихся за свои права.
Еще материалы спецпроекта "Социализм с китайским лицом":