Власть, судя по всему, уходит в глухую оборону как минимум до конца 2021 года и готовит для этой обороны все больше новых кадров. Так, например, на одном из сайтов по поиску сотрудников за один только январь было опубликовано почти 12 тыс. вакансий для сотрудников полиции и бойцов ОМОНа против 27 тыс. аналогичных вакансий за весь 2020 год. Эти показательные цифры связаны не только с протестами после ареста Навального, как может показаться, но и с белорусскими событиями прошлого года в том числе.
И нужно не только нанять новых бойцов, но и как-то их удержать, потому что последние события так или иначе могли спровоцировать отток кадров из рядов правоохранителей. Для этой задачи в Госдуме уже готовится законопроект, по которому дети сотрудников МВД и Росгвардии смогут в приоритетном порядке поступать в вузы, которые находятся в ведении этих структур. При этом сам сотрудник должен работать правоохранителем не менее 20 лет.
Правительство уже дало положительную оценку новелле, некоторые фракции высказали поддержку, а так как идея предложена "Единой Россией", то уже скоро может быть рассмотрена и принята.
Таким образом, власти понимают, что им нужна силовая поддержка для органичного течения транзита политической системы, однако для сохранения самой силовой поддержки нужны какие-то нововведения, и чем сильнее Кремль будет опираться на "забрало", тем больше это "забрало" будет забирать ресурсов.
О том, как власти формируют "династии" силовиков через университеты и к каким последствиям это может привести не только для самих властей, но и для режима в целом, в интервью Накануне.RU рассказал директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин.
– Как можно оценить такие бонусы в университетах? Складывается впечатление, что власти пытаются сформировать "династии" таким образом?
– Речь идет не о попытке создать династии силовиков, а, во-первых, о попытке несколько формализовать этот процесс. Во-вторых, речь идет не столько о долгосрочных трендах (а "династии" – это именно такой тренд, и он тоже интересует власть), сколько о краткосрочных – это одна из многочисленных и не самых объемных мер по стимулированию лояльности силовой корпорации.
Ясно, что после 2014 года власть все больше и больше ориентируется на такую лояльность как на основной инструмент поддержания и сохранения статус-кво. И чем дальше, тем больше этот тренд проявляется.
– Видимо, смотря на последние события?
– Не только. В прошлом году власть еще раз убедилась на примере Белоруссии, что лояльность силовиков является критически важным условием для ее самосохранения. А по итогам январских и февральских событий власть снова сделала такой вывод. Это одна из многочисленных и не самых масштабных мер, которые направлены именно на формирование лояльности силовой корпорации. А поскольку сейчас силовики испытывают достаточно серьезное давление и со стороны вышестоящего руководства, и со стороны общества, то некоторые из них могут испытывать соблазн отойти в сторону в критической ситуации – сейчас или позже, когда давление будет нарастать. А оно будет нарастать.
В таком случае как раз нужны меры под удержанию их от этого шага. И здесь такое условие – что если человек продержался в силовой структуре определенное количество лет, то он получает еще одну гарантию для своих детей.
– То есть эта мера "подгоняется" опять-таки под транзит системы?
– Да, на перспективу ближайших месяцев, ближайшего года, когда будет проводиться транзит политсистемы как раз с опорой на силовой каркас. При этом давление на силовиков будет возрастать и сверху, со стороны руководства – там уже многие полицейские высказывают недовольство по поводу сомнительных приказов и того, что дают мало отпусков и прочего (а это будет только нарастать), и снизу, со стороны общества, которое будет подвергать все большему сомнению социальный статус и престиж службы в силовых структурах. Поэтому нужны какие-то меры, чтобы этих силовиков удержать именно здесь и сейчас.
А что будет через 20 лет – сформируется династия – ну замечательно, но это будет уже другая история.
– Но тем не менее долгосрочная стратегия "династий" тоже интереса? Делает ли власть что-то для этого?
– Шагов институциональных нет, а неинституциональные шаги предпринимаются давно, с тех пор, как лет 15 назад серьезно повысился престиж службы в силовых структурах, и служба среди силовиков стала сопряжена и с инструментами влияния, и с серьезными денежными потоками, официальными и неофициальными. Тогда явочным порядком тоже начали формироваться династии. Это даже нашло отражение в художественных произведениях – взять тот же роман Глуховского "Текст", где как раз речь идет о конфликте обычного представителя общества и представителя именно династии силовиков. То, что главного героя так жестко начали прессовать и в итоге задавили, было связано с тем, что он вступил в конфликт именно с генеральским сыном, а не с обычным постовым. То есть этот тренд уже почувствовали даже деятели культуры.
А так как у нас сейчас силовая корпорация определяет стратегию власти, то она заинтересована в формировании таких династий, потому что они видят сохранение себя, своей власти, своей системы именно в том числе через преемственность поколений. Но на институциональном уровне это пока никак не выражается. Потому что если это будет на институциональном уровне – это уже будет юридический переход России от обычного современного общества к феодальному. Явочным порядком уже наблюдается такой переход на уровне практик политических, правоприменительных, но что касается законодательства, то в целом Россия – республика с формально продекларированными каналами вертикальной мобильности и отсутствием кастовости. Де-факто это во многом уже не так, но де-юре пока так.
– Видимо, активный набор сотрудников полиции и ОМОНа – еще одно тому подтверждение?
– Да, это как раз является подтверждением того тревожного звоночка для власти, на который она реагирует в том числе с помощью "университетской" меры.
Власть по итогам январских событий и по итогам некоторых увольнений правоохранителей сделала вывод, что ей количественно силовиков в критической ситуации может и не хватить. Можно сказать, что это был неизбежный процесс.
Если ты делаешь ставку на силовой аппарат – это не производительные факторы, они ресурсы потребляют, а взамен практически никакой экономической эффективности не выдают, кроме некоторых базовых моментов, как обеспечение гарантий, правопорядка. Все остальное – это персональная отдача для бенефициаров политического режима. И если власть взяла такой курс еще несколько лет назад – что основным инструментом и гарантом статус-кво будет не общественный договор, а ставка на силовые инструменты, то этот курс будет в итоге требовать все больше и больше денег, все больше ресурсов.
Поэтому то, что появилось много объявлений по поиску силовиков, отчасти связано с тем, что люди увольняются, а отчасти с тем, что власть поняла – чтобы сохранять статус-кво исключительно или в основном с опорой на силовой ресурс, ей нужно как можно больше этого ресурса. И нужно свои возможности – денежные и бонусы привилегий – конвертировать в новый силовой ресурс, в новых людей. И дальше это будет развиваться по нарастающей.
– А экономика-то будет к этому готова?
– Экономика – вещь неодушевленная, конечно, она будет реагировать снижением эффективности, но вопрос – готовы ли к этому люди, которые не входят в касту силовиков? То есть нужно говорить о готовности не экономики, а именно общества.
И я думаю, что события ближайшего года покажут, как будет развиваться ситуация, эти события будут решающими, это будет определять развитие России как минимум в наступившем десятилетии. Получится этот транзит или не получится, какой будет роль силовой корпорации – эти вопросы пока открыты.
– В такой ситуации власти вряд ли будут давать такие же преференции детям учителей, врачей, других профессий?
– Если власть сделает ставку на дальнейшее развитие в России сословно-представительского общества, то может и до этого дойти, но пока в краткосрочной перспективе главное – способствовать консолидации именно силовой корпорации. Горизонт планирования у элит – 2021 год.