Еще месяц назад я слышал мнения о том, что в стране складывается двоевластие, напоминающее двоевластие Михаила Горбачева и Бориса Ельцина, что часть военной, интеллектуальной и финансовой элиты концентрируется вокруг Пригожина. Что было на самом деле, насколько все представляло реальную опасность? Не каждый мятеж оборачивается катастрофой, подобной 1991 году.

Считается, что Запад и США в итоге сделали ставку на Ельцина, но в 1991 году у разных стран были разные позиции. Например, президент Франции Франсуа Миттеран поддержал ГКЧП, у других ведущих стран тоже были сомнения по поводу процедуры, поддерживать именно в августе Ельцина никто прямо не стремился.

В отношении того, что сейчас страны Запада не заняли определенную позицию: очень непонятны были заявленные цели, неясно, чем это может кончиться, и, собственно, что лучше — то, что есть, или то, что может прийти на смену? Ну и вопрос ядерного потенциала и вообще неуправляемых перипетий на территории страны с самым мощным ядерным арсеналом не вызывал у них радостных настроений.

При этом Запад не может позволить себе прекратить свое участие в конфликте на Украине, хотя более-менее понимает бесцельность дальнейших действий. Во всяком случае, то, что сам мятеж и отвлечение части сил с фронта не привели к каким-либо успехам войск киевского режима, может работать на вывод о достаточно прочном военном положении России.

Проблема заключается в том, что позиция военного руководства РФ, его ставка на оборону, высокая пассивность вызывали недовольство и недоумение в российском обществе, на что накладывались эмоциональные эскапады Пригожина. Притом, что безусловно недопустимо выступление против военного руководства в условиях ведущейся военной кампании, много вопросов остается к нашему военному руководству.

Политолог Сергей Черняховский для Накануне.RU