Александр Лукашенко подробно рассказал о переговорах с Пригожиным 24 июня. Он заявил, что на Пригожина "давили снизу" командиры ЧВК "Вагнер", а не наоборот.

🕢 Самое опасное, как я понял, — это не в том, какая она была, ситуация, а как она могла развиваться и ее последствия. Это было самое опасное. Я также понял: принято жестокое решение (оно и прозвучало подтекстом в выступлении Путина) — мочить. Я предложил Путину не торопиться. Давай, говорю, поговорим с Пригожиным, с командирами его. На что он мне сказал: "Слушай, Саша, бесполезно. Он даже трубку не берет, ни с кем разговаривать не хочет".

🕤 Я спрашиваю: "Где он?" — "В Ростове". Я говорю: "Хорошо. Худой мир лучше любой войны. Не торопись. Я попробую с ним связаться". Он в очередной раз говорит: "Это бесполезно". Я говорю: "Хорошо, подожди". Где-то мы разговаривали, наверное, с полчаса. Потом он меня проинформировал, что на фронте. Помню его слова: "Ты знаешь, а на фронте, как ни странно, лучше, чем когда-либо было". Я говорю: "Вот видишь, не все так печально".

🕚 В 11 часов... Надо было еще эти телефоны найти... Говорю: "Как с ним связаться? Дай телефон". Он говорит: "Скорее всего, у ФСБ есть телефон". Мы уточнили. Установили к середине дня целых три канала, по которым мы можем разговаривать с Ростовом...

🕛 ...Кроме [Юнус-Бека] Евкурова на первом этапе и Бортникова, директора ФСБ, в этих переговорах никто не участвовал. В 11.00 он [Пригожин] мгновенно снял трубку. То есть Евкуров его позвал, отдал ему телефон: "Вот, президент Беларуси звонит, будешь ли разговаривать?" — "С Александром Григорьевичем буду". Я слышу их разговор. Взял трубку. Разговор — эйфория. У Евгения полная эйфория.

🕜 Разговаривали первый раунд минут 30 на матерном языке. Исключительно. Слов матерных (я потом уже проанализировал) было в 10 раз больше, чем нормальной лексики. Он, конечно, извинился и начал мне матерными словами рассказывать.

🕝 Лукашенко думал "с чего зайти к нему, чтобы начать эти переговоры": "Ребята только с фронта. Они видели тысячи своих погибших ребят. Ребята очень обиженные, особенно командиры. И, как я понял, они очень влияли (я это предварительно вычислил) на самого Пригожина... Да, он такой, знаете, героический парень, но на него оказывали давление и влияние очень те, кто руководил штурмовыми отрядами и видел эти смерти. И вот в этой ситуации, когда они выскочили оттуда в Ростов в таком полубешеном состоянии, я с ним веду этот диалог".

🕞 Я говорю: "Женя, никто тебе ни Шойгу, ни Герасимова, никого не отдаст, особенно в этой ситуации. Ты же знаешь Путина не меньше, чем я. Во-вторых, он с тобой не то что встречаться — по телефону разговаривать не будет в силу этой обстановки". Молчит.

🕟 "Но мы хотим справедливости! Нас хотят задушить! Мы пойдем на Москву!" Я говорю: "На полпути тебя просто как клопа раздавят. Несмотря на то что войска (мне об этом Путин долго говорил) отвлечены на соответствующем фронте". Подумай, говорю, об этом. "Нет!" — такая вот эйфория.

🕤 Долго я его убеждал. И в конце сказал: "Знаешь, ты как хочешь можешь поступать. Но на меня не обижайся. Бригада подготовлена к переброске в Москву. И, как в 41-м (ты же книжки читаешь, образованный, умный человек), мы будем защищать Москву. Потому что данная ситуация не только в России". Александр Лукашенко сообщил, что в итоге Пригожин в ходе переговоров отказался от своих первоначальных требований, в том числе об увольнении министра обороны Сергея Шойгу и начальника Генштаба Валерия Герасимова. При этом президент Белоруссии дал гарантии безопасности ему и подразделениям, которые двигались в колонне.

"Спасибо большое Александру Григорьевичу Лукашенко, что он по-человечески рассказывает русскому народу, что произошло нормальным языком. Единственный", — комментирует телеграм-канал "Два майора".