Суд Гонконга накануне утвердил ликвидацию китайского застройщика Evergrande, что стало логичным завершением долгой истории проблемного девелопера. Еще в 2018 году собственный капитал компании оценивался в несколько сотен миллиардов юаней, а уже в 2022 году застройщик был весь в долгах, как в шелках. Закрыли Evergrande с совокупными обязательствами в более чем 300 млрд долларов. Впрочем, застройщик может быть такой не один в Китае — у властей действует политика "трех красных линий", и пока только Evergrande пересек их все. Но есть ведь и другие?
Как говорят эксперты, это один из многих явных сигналов, что китайская экономика трещит по швам. Впрочем, если в стране банкротятся целые муниципалитеты, госдолг растет быстрее, чем развивается экономика, а снести недавно возведенный дом дешевле, чем содержать его простаивание, то становится действительно ясно, что тут что-то не так. И это проблема в том числе и для России, уверен экономист Валентин Катасонов, потому что у нас часто кивают в сторону китайского экономического чуда, развивают торговлю, делая страну чуть ли не зависимой от китайского экспорта, а там все может закончиться очень плачевно, и эхо китайского кризиса будет разноситься очень далеко и с очень большой силой.
Подробнее о китайской экономике и грядущих проблемах эксперт рассказал в беседе с Накануне.RU.
— Эксперты считают, что банкротство Evergrande — явный признак того, что у экономики Китая большие проблемы, согласны ли с такой оценкой?
 "Валентин Катасонов(2022)|Фото: Накануне.RU")
— Летом прошлого года я отслеживал внутренний рынок и недвижимость Китая — там была целая серия банкротств, причем достаточно крупных компаний, и банкротство Evergrande — продолжение той же цепочки событий. Можно действительно сказать, что китайская экономика оказалась в каком-то смысле перегретой. Это значит, что явно платежеспособный спрос отстает от предложения товаров, объектов недвижимости, каких-то видов услуг.
Последние 5-10 лет, постоянно говорили о китайском позитиве, акцентируя внимание на высоких темпах экономического роста, говорили, что китайская экономика догоняет американскую — тут я должен сказать, что уже достаточно давно китайская экономика является первой в мире, если судить по ВВП, рассчитанному не по текущему курсу юаня к американскому доллару, а по паритету покупательной способности (ППС).
Если брать ППС, то, например, по оценкам МВФ, реальный ВВП Китая в 2022 году был 30,2 трлн долларов, а у США этот показатель равнялся 25,5 трлн. Так что уже в середине прошлого десятилетия Китай точно стал первой экономикой мира. Конечно, на фоне США, Японии и других стран, которые входят в топ экономик по показателю ВВП, Китай отличается высокими темпами экономического роста. Правда, это не те темпы роста, которые были еще в 2000-е годы. Тогда средние темпы прироста составляли 10%. Сегодня, по предварительным оценкам по итогам 2023 года, эти темпы составляют 5%. Для китайцев это, в общем-то, неплохо.
— Но какой ценой они добиваются таких высоких темпов? И почему тогда экономика постепенно заваливается на бок?
— Можно сказать, что причина этого так называемого экономического чуда Китая заключается в том, что китайская экономика быстро наращивала свой долг, и конечно, наращивал долг такой сектор как строительство и недвижимость. Просто там, видимо, перегрев экономики произошел раньше, а в других секторах ситуация получше, но не намного.
Есть Институт международных финансов в Вашингтоне, я довольно часто прибегаю к его данным, и он дает статистику по долгу отдельных стран, причем как по отдельным видам долгов — государственный долг, долг сектора домашних хозяйств, финансового сектора, компаний нефинансового сектора — так и по суммарному долгу всех секторов. Так вот впереди всех оказались три центра мировой экономики — это США, Европейский союз и Китай. У них у всех примерно по 300% ВВП величина долга. Но этот институт в основном базируется на официальной статистике, а официальная статистика КНР очень лукава. Особенность Китая в том, что там очень развит так называемый "теневой банкинг" — это деятельность по предоставлению займов и ссуд. Но деятельность тех институтов, которые этим занимаются, не контролируется Народным банком Китая (НБК) — он отвечает только за коммерческие банки.
В России есть Центральный банк, который является финансовым мегарегулятором, и он отвечает не только за коммерческие банки, но и за любую деятельность по выдаче займов и кредитов. А в Китае решили, что они будут контролировать только кредитную деятельность коммерческих банков.
— Что это за "теневой банкинг"?
— Не надо думать, что этот "теневой банкинг" — это что-то вроде старухи-процентщицы у Достоевского, подпольный какой-то бизнес — нет, это респектабельные компании, страховые, инвестиционные фонды, пенсионные фонды, просто они находятся вне сферы контроля НБК. В какой-то момент времени, видимо, китайским руководителям это даже было выгодно, потому что там, где лимит кредитования для коммерческих банков уже исчерпывался, подключались эти самые альтернативные структуры, которые выдавали займы и кредиты, и это, вроде как, помогало поддерживать иллюзию экономического чуда Китая.
Я еще давно обратил внимание на то, что абсолютные величины приростов долга Китая превышают прирост ВВП. У любой компании есть пассивы и активы — если будут рассказывать только про активы компании, не говоря про пассивы и обязательства, то может возникнуть радужная картинка.
Активы растут и довольно неплохо, но долги-то растут быстрее — так дела обстоят в Китае.
— Как вам кажется, китайское руководство понимало, что происходит, или это стало для них своего рода сюрпризом?
— Я не китаист, мне сложно сказать, насколько китайское руководство действительно понимало, что происходит. Мне кажется, что они понимали и, может быть, даже потворствовали такому процессу, потому что был позитив. Несколько лет назад возникли некоторые дисбалансы в китайской экономике на фондовых биржах, тогда их удалось как-то купировать, но время от времени где-то прорывается — летом прошлого года прорвалось на рынке недвижимости и строительства — там ведь есть целые города-призраки, это многоэтажные многоквартирные дома, которые нераспроданы, более того, некоторые недостроенные дома уже сносятся.
Это явные признаки капитализма. Все время говорят, что Китай социалистический, но у него чисто капиталистический базис, там есть, конечно, госсектор, но он сокращается, а вот надстройка остается социалистической — вроде как, руководство со стороны КПК.
Но все становится сложнее управлять экономикой, поэтому тут интересные подвижки наблюдаются в управлении китайской экономикой. Взять, например, Народный банк Китая — он, конечно, создал рекордные объемы долгов, он не очень успешно контролирует валютный курс юаня, сейчас он серьезно снизился — в гораздо большей степени, чем это необходимо для поддержания конкурентоспособности китайских товаров на мировом рынке, тем более сейчас возможности экспорта Китая стали постепенно сужаться. В общем, неоднократно была критика в адрес Народного банка Китая.
Что произошло во второй половине прошлого года? КПК решила взять штурвал управления НБК в свои руки — создан специальный партийный комитет, который занимается Народным банком. Это, вроде бы, вещи неочевидные, но это явные признаки того, что уже какие-то кризисные явления пошли по всей китайской экономике.
— Кажется, не только в КНР официальная статистика приукрашивает показатели… А в чем еще можно увидеть лукавство?
— Китайская статистика занижает реальные масштабы безработицы, это тоже признак капитализма. Независимые эксперты говорят, что уровень безработицы среди молодежи там уже превышает уровень в 25%. И если раньше китайские ведомства давали статистику по занятости и безработице на регулярной, чуть ли не еженедельной основе, то сейчас они делают это крайне редко. И цифры этой безработицы явно занижены.
Если же возвращаться к уровню долга Китая, то реальный долг не 300%, большинство экспертов считает, что нужно его умножить на два — 600%. То есть Китай явно опережает Америку и Еврозону по этому показателю. Могу привести некоторые цифры: в 2020 году на сектор недвижимости приходилось 30% от всех непогашенных кредитов, это в абсолютном выражении 1,8 трлн долларов, и это было еще в 2020 году. И это еще не считая "теневого банкинга".
Китай долгое время ориентировался на критерии Маастрихтского договора — напомню, это договор 1992 года, который лег в основу создания Европейского союза. Вот некоторые критерии допустимых показателей по долгу: государственный долг не должен превышать 60%, у Китая в конце прошлого столетия госдолг был достаточно скромный, около 20%. На рубеже прошлого и нынешнего столетия он стал быстро расти и примерно в конце прошлого десятилетия пробил эту планку в 60%, согласно последним предварительным оценкам, уровень госдолга составляет уже 83% ВВП. Это очень серьезный показатель.
Есть такие страны, которые составляют "клуб стопроцентников": это США, в 2020 году их госдолг составлял 121% ВВП, в Европе рекордсменом является Греция, в 2022 году ее госдолг составлял около 177%, у Италии — 144%, у Испании — 112%, у Франции — тоже около 112%, так же в "клуб" входят Канада, Великобритания, а рекордсменом является Япония — в 2022 году ее госдолг составлял более 260% ВВП. Так вот многие прогнозы говорят о том, что в 2027 году у Китая тоже государственный долг пробьет планку 100%.
— Как может Китай сейчас выйти из этого положения? Сколько времени ему может понадобиться на это?
— Я даже не понимаю, как Китай может вырулить в этой ситуации, как он может хотя бы демпфировать, смягчить положение. До недавнего времени Китай считал, что у него предел дефицита бюджета не должен превышать 3%, опять же, это норматив Маастрихтского соглашения 1992 года. Если брать этот норматив по отношению к долгу центрального правительства, то, вроде как, они приблизились к планке 3%, но пока за эту планку не выходят.
Но есть еще понятие госдолга в широком смысле — с учетом, например, региональных властей, муниципалитетов — так вот у Китая основная часть госдолга накапливается не на уровне центрального правительства, а на уровне провинций и муниципалитетов за счет "теневого банкинга". Дефициты такого госбюджета в широком понимании приближаются к 10% ВВП, то есть ситуация катастрофическая — уже некоторые муниципалитеты начинают банкротиться. А ведь муниципалитет — это не просто бизнес-структура, это орган государственного управления. И в конце прошлого года произошла беспрецедентная ситуация — правительство Китая разместило чрезвычайный заем в 1 трлн юаней, и судя по информации из открытых источников, это деньги, которые должны пойти на спасение муниципалитетов.
То есть раньше муниципалитеты помогали центральному правительству, а теперь центральное правительство спасает нижний уровень государственной власти. С учетом этого чрезвычайного займа, который размещался в ноябре-декабре 2023 года, дефицит даже центрального правительства Китая должен составить 3,8%, то есть они и здесь пробили красную линию.
— Получается, России не все нужно брать от Китая с точки зрения экономики?
— По-моему, мы слишком сильно надеемся на нашего восточного соседа — загипнотизированы тем, что это первая экономика мира. В начале февраля 2022 года Владимир Путин полетел в Пекин, где они стояли с Си Цзиньпином на трибуне, открывали Олимпийские игры, и были такие заявления, что мы союзники на век. Но началась СВО, и как-то не чувствуется, что Китай — союзник. Да, он сочувствует, да, он торговый партнер, но не более. И мы слишком быстро наращиваем торговлю с Китаем, потому что сейчас Госдеп и Минфин США стали всерьез контролировать Китай. Помню, что в 2022 году были заявления Джанет Йеллен, министра финансов США — а Минфин у них курирует финансовую разведку, которая как раз и дает информацию о нарушении санкционного режима, — и она говорила, что Китай ничего не нарушает.
Видимо, они решили Китай заманить в ловушку, а теперь очень жесткую позицию занимают — и даже китайские банки сделали публичное заявление с опровержением и заверением, что будут отслеживать все транзакции, чтобы не было российских клиентов. В общем, это обычный прием — заманить, а потом прихлопнуть.
Поэтому мы должны понимать, что Китай — сосед, партнер, но никак не союзник, и нам необходимо диверсифицировать свои внешнеэкономические связи.
Сегодня, по предварительной оценке, 35% всей нашей внешней торговли приходится только на Китай. Еще недавно было только 20%, а сегодня — уже 35%. А во-вторых, мы должны заниматься настоящим импортозамещением, потому что Китай в каком-то смысле создавал иллюзию, что мы можем особенно не напрягаться, но нет — напрягаться нужно уже сейчас, потому что с Китаем в любой момент может произойти такая неприятная ситуация и даже катастрофа.
— И если первая экономика мира начнет разваливаться, то эта волна прокатится и по миру?
— Конечно. Я постоянно смотрю многие прогнозы и сценарии. Понятно, что кризис почти неизбежен, все эксперты расходятся только в отношении того, что будет эпицентром — как в 2008 году, когда все началось с краха на ипотечном рынке США, но сегодня это не так очевидно. Некоторые говорят, что это будут все-таки США, некоторые — что это будет Евросоюз или Еврозона, другие указывают на Китай, то есть много разных точек зрения.
Напоследок скажу про еще одни интересные данные — на днях наткнулся на подсчеты средневзвешенной процентной ставки по заимствованиям в КНР, причем посчитали ставку по всем секторам. Конечно, это "средняя температура по больнице", но тем не менее получается 5% с небольшим годовых. Если прикинуть суммарный долг в 300%, значит, надо на погашение долга тратить каждый год 15% ВВП, то есть Китаю надо давать темпы прироста в 15% ВВП только для того, чтобы поддерживать этот уровень долга, иначе будет выстраиваться долговая пирамида со всеми вытекающими. Но это расчет, исходя из официальной цифры в 300%, а если взять 600%? Значит, это уже 30% ВВП.
Почему темпы экономического роста для Китая — это идея фикс? Потому что если не будет темпов, тогда они точно рухнут, останется единственный вариант — пытаться выстраивать долговую пирамиду, но любая пирамида падает рано или поздно. Поэтому я не вижу никаких хороших вариантов выхода для Китая — выбор между плохим и совсем плохим.