"Церковь в России отделена от государства, но отделить ее от общества невозможно", - любят утверждать иерархи Русской Православной Церкви. Действительно, многие вопросы взаимодействия Церкви и общества вызывают бурные споры с обеих сторон. Взять, хотя бы, введение Основ православной культуры в школьные программы или практику совместного использования икон и других святынь, которые волею судьбы оказались в светских музеях. О  последних инициативах Церкви, а также о том, для чего нужен "Кодекс москвича" и чему научила история с Кадашами, в интервью корреспонденту Накануне.RU рассказал руководитель пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси, священник Владимир Вигилянский.

Вопрос: Отец Владимир, одна из самых обсуждаемых тем сейчас – идея столичных властей создать так называемый "Кодекс москвича". Нужен ли такой документ?

Отец Владимир: Я положительно отношусь к "Кодексу москвича". Москва – интернациональный город, в нем живет огромное количество разных национальностей и нужны какие-то правила поведения для тех, кто еще не вошел в жизнь столицы.  Многим людям из других земель, из других стан, нужно понимание того, что это за город, и столицей какого государства он является. Я считаю, что напомнить им о тех правилах, которые здесь существуют, это нормально и хорошо. Это не должно оскорблять человека, какой бы национальности он ни был.К тому же во многих так называемых цивилизованных странах это есть. Люди, которые должны получить вид на жительство или гражданство, в Америке или Европе должны сдавать экзамены и по языку и по истории той страны, куда они приехали, и даже выучить наизусть гимн этой страны. Думаю, что нам тоже необходимо ввести такие экзамены. А пока, если попросишь кого-нибудь наизусть почитать российский гимн, то тебя обвинят в том, что ты не толерантен, не любишь другие национальности или в чем-то еще более тяжком. Люди должны уважать ту страну, в которой они живут.  Если бы мы с вами были бы дипломатическими работниками, то первым делом постарались бы понять, по каким законам живет та страна, в которую нас посылают работать, какова ее культура и что делать, чтобы ненароком не оскорбить ее устоев, не залезть, по пословице, со своим уставом в чужой монастырь. То же самое мы должны требовать от иногородних.

Вопрос: Надо ли делать этот документ законом?

Отец Владимир: Не думаю, что этот кодекс получит статус городского закона. Скорей всего, он станет предписанием, которому надо следовать всем честным и порядочным людям. Мы не должны забывать, что все мы пришельцы в этом мире и рано или поздно его покинем, а потому, говорить, что это наш город и грозить кому-то пальцем, указывая как жить, мы не имеем права. Вот, например, говорят, что с принятием этого кодекса, мусульманам запретят молиться на вокзалах, поскольку это нарушает покой других граждан. Значит, надо устраивать на вокзалах молельные комнаты для мусульман. Если люди в ожидании поезда заночевали на вокзале, им же надо где-то помолиться. Мы должны уважать чужие традиции. Но уважать свободу одних людей нужно до той степени, пока она не ограничивает свободу других граждан. Это тонкий вопрос и подходить к его решению нужно очень деликатно. Нет ничего более страшного, чем оскорбить национальность или религию человека. В каждом конкретном случае столкновения одних устоев и традиций с другими нужно искать свой конкретный ответ. Запрещая инородцам петь и танцевать на улицах города, мы ненароком можем попасть в собственную ловушку. Ведь атеистам тоже не нравится наше молебное пение на улицах. Наверное, каким-то универсальным мерилом в оценке ситуации должны стать действующие законы. Если это действие законно, значит оно допустимо для любых групп населения. Недопустимым, по моему мнению является обособленность и самодостаточность национальных групп. Если такая группа самодостаточна и ей не нужна интеграция в общество, то это мина замедленного действия. Когда-то она взорвется!

Вопрос: Недавно в Госдуму внесен законопроект, окончательно закрепляющий за школами право преподавания Основ православной культуры. Что изменится после введения этого предмета?

Отец Владимир: Такой законопроект можно только приветствовать. Общество очень часто страдает от преступлений, которые совершаются у нас. Мы удивляемся, что нарушаются табу, которые может и не прописаны в законах, но живы и действенны для всякого честного человека. Нельзя убивать младенцев, стариков, священнослужителей, но ведь примеров такого вопиющего беззакония очень много. То, что нравственные запреты нарушаются почти на каждом шагу, обнаруживает абсолютное отсутствие воспитания. Люди не слышат собственной совести. Если Основы православной культуры, в которых так или иначе даются нравственные установки, не получат прописку в школе, то мы так и будем катиться вниз, в черную дыру. Тогда, атеистам и либералам, воюющим против введения Основ православной культуры, нужно сказать: не сетуйте на криминальную обстановку и отсутствие нравственных табу. Жизнь без нравственных ориентиров – самоубийство для любой цивилизации. Введение этого предмета всем нам крайне необходимо, и это понимают все. Я помню, оного прокурора из Иркутской области, который рассказывал мне, что у них Основы православной культуры преподаются уже пять лет и за это время число преступлений среди подростков снизилось наполовину. Эта цифра говорит сама за себя! Выступать против таких результатов - значит плевать против ветра!

Вопрос: Еще один законопроект "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной и муниципальной собственности", внесенный Правительством РФ в Госдуму, тоже вызвал немало разногласий. Каким, на Ваш взгляд, должен быть алгоритм взаимодействия между священнослужителями и музейщиками?

Отец Владимир: По-моему, очень хорошей идеей является воссоздание древлехранилищ, которые были до революции. В царской России действовало около 50 древлехранилищ, где церковные предметы находились под совместным присмотром музейных работников и служителей Церкви. Идею их воссоздания поддержал Святейший Патриарх Кирилл. Думаю, древлехранилища должны появиться во всех епархиях нашей православной Церкви. Там могли бы находиться иконы, книги, евхаристические чаши, антиминсы и другие предметы, которые принимали бы участие в Богослужениях и одновременно являлись бы частью постоянной экспозиции. Вот тогда был бы порядок. Ведь по церковным канонам миряне не могут прикасаться к священным сосудам и антиминсам. Это должны делать только священнослужители. Есть церковные законы, которые мы должны соблюдать и которые должны быть уважаемы в обществе. Музейные работники должны знать, что храня церковные сосуды и не допуская их к богослужениям, они подпадают под анафему. Им запрещено приступать к таинствам. А ведь многие сотрудники музеев - верующие люди, и теперь, когда они об этом узнают, то для них такой поворот становится личной драмой. Так что, когда Церковь говорит о необходимости вернуть к богослужебному употреблению те или иные предметы, она думает не о золоте и серебре или аукционной стоимости утвари, а об ее сакральной функции, которую оценить невозможно. Музейщики часто говорят, это не мы грабили церкви, это делали большевики, но если они хранят эти святыни, значит, они являются хранителями награбленного, это музейные сотрудники должны понимать. При этом никто не требует от них отдачи всего. Мы помним о настоящих подвигах музейщиков, которые в советские времена сохранили и отреставрировали немало святынь - низкий им за это поклон, но есть границы, которые не должны переходить и эти великие подвижники.

Фото: Пресс-служба Московского Совета

Вопрос: История в Кадашах еще не закончена. Тем не менее, уже можно сделать из нее какие-то выводы. Что Вы думаете по этому поводу?

Отец Владимир: Отчасти эта история завершилась хорошо. Теперь там не будет зданий, которые превышают высоту храма. Но эта история была очень остро воспринята обществом, потому что за последние годы в Москве было загублено немало ценностей. К примеру, Храм Троицы в Листах, рядом с Сухаревской площадью оказался закрыт современными зданиями. Это просто преступление, и чтобы там ни говорили московские правители, какие они бережные люди, они испохабили Москву вот этими застройками, закрыв те здания, которые являли лик первопрестольной, его своеобразность и неповторимость. Те здания, которые они строят рядом с памятниками архитектуры, будь то храм или купеческий особняк, есть в городах всего мира. А таких московских особняков нет нигде. Не понимать этого - значит быть слепцом. В этом смысле история в Кадашах показала расстановку сил - зрячих со слепыми. Теперь мы знаем, что есть люди, которые радеют за свой город, и люди, которые радеют за свой карман. Люди, которые думают о будущем, и люди, которые думают только о сегодняшнем дне и хотят взять поскорей и побольше, несмотря ни на что.