Широко транслируемое в последнее время мнение о том, что сырьевая структура российской экономики зародилась в СССР, как минимум спорно. Бывший министр геологии СССР (в 1975-1989 годах), доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, заслуженный геолог РФ Евгений Козловский указывает, что если доля экспорта топливно-энергетических ресурсов в настоящее время составляет более 60% , то 40 лет назад находилась на уровне 15%. Доля экспорта машин и оборудования упала с тех пор в пять раз. И в настоящее время речь идет даже не о сырьевой экономике в стране, а о сырьевом потреблении. Ведь именно на использовании сырьевых богатств для того, чтобы вывести государство на новый технологический уровень, проверяется умение государственного управления. Об этом Евгений Козловский рассказал в интервью Накануне.RU.

Вопрос: Вы отказались принимать Почетную грамоту Президента РФ и в письме к нему выступили с резкой критикой в адрес проводимой политики, в том числе, в сфере геологии. Также Вы не согласны со словами Президента о том, что сырьевая структура нашей экономики зародилась еще в СССР. Поясните, пожалуйста, Вашу позицию.

Евгений Козловский: Президент говорит о том, что у нас сырьевая экономика сложилась не в то время, когда Путин был президентом, а уже 40 лет назад, но, чтобы это изменить, нужно длительное время. Так вот, возникает вопрос, надо ли это изменять или не надо?

Вопрос: Вроде бы, ответ очевиден?

Евгений Козловский: Понимаете, 40 лет назад, примерно в 1970 году, доля топливно-энергетических ресурсов в структуре экспорта СССР составляла 15,7%. Эти же товары в структуре российского экспорта в 2008 году составили 67,8%. В те времена экспорт машин и оборудования составлял 21,5%, а в 2008 году – 4,9%. Доля экспорта продовольственного и сельскохозяйственного сырья 40 лет назад составляла 8,9%, а в 2008 году – только 2%. Следует обратить внимание и на зависимость страны от экспорта топливо-энергетических ресурсов в пересчете на душу населения, которая с 1970 по 2008 год увеличилась в 280 раз. Минерально-сырьевой комплекс не следует ругать – надо понимать его роль в развитии страны. Именно этот комплекс практически спас нынешних руководителей от коллапса, который навис над Россией с ее нынешней непредсказуемостью развития.

Я об этом говорю просто потому, что если президент собрался лечить больного, то для начала надо сделать правильный диагноз. Большая часть промышленного потенциала, унаследованного от СССР, фактически развалена в результате бездарного управления экономикой. И я об этом откровенно сказал в своем письме. Главное, что я бы хотел подчеркнуть: то, что у нас сырьевая экономика – это дар свыше. Мы, не прикладывая особых усилий, получаем большие, легко заработанные деньги. А на использовании сырьевой экономики для того, чтобы вывести государство на новый технологический уровень, проверяется умение государственного управления и уровень профессионализма руководства. Поэтому я в письме подвожу итог о том, что в России отсутствует стратегия и философия развития государства, а, между тем, она определяет политическую, моральную и практическую деятельность правительства РФ и ему подчиненных структур. 97% населения страны, по данным социологов, никоим образом не могут повлиять на решения, принимаемые властью, и не несут за это ответственности. Поэтому возврат к схеме социального антагонизма "мы и они" лишает модернизацию шансов на успех. Политическая линия государства должна открыть возможность стратегического, экономического развития страны с четким представлением целей, этапов, приоритетов, финансирования, безопасности страны, выделяя фундаментальными вопросы независимости страны и повышения международного авторитета.

Поэтому когда мы говорим о ситуации, которая складывается у нас, мы говорим, в первую очередь, о том, что острота кризиса в России объясняется, в частности, тем, что в течение относительно благополучного периода развития экономики – в 2000-2008 годы, что достигалось благодаря нефтегазовым деньгам, практически ничего не было сделано для того, чтобы подстраховаться от возможных неблагоприятных ситуаций. В этом отношении надо понимать, что эффективная политика России в сфере минерально-сырьевой безопасности требует учета последствий глобализации минерально-сырьевых ресурсов в мире, и к этому надо отнестись серьезно. Вот, о чем я написал в письме президенту.

Вопрос: И есть ли ответ из администрации Президента?

Евгений Козловский: Вы знаете, появилась реакция. Управление Президента РФ по работе с обращениями граждан и организаций прислало мне ответ. Я зачитаю: "Сообщаем, что Ваше обращение, поступившее на имя Президента РФ, в целях обеспечения Вашего конституционного права на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления направлено на рассмотрение в министерство природных ресурсов и экологии РФ в соответствии с компетенцией поставленных в нем вопросов".

Вопрос: То есть, до Президента оно так и не дошло?

Евгений Козловский: Письмо подписал консультант департамента письменных обращений граждан и организаций. Вы представляете себе уровень того, что сделано?! Они должны были понимать, что это письмо было направлено лично президенту, в письме указывалось на серьезные упущения, которые надо исправлять, пока не поздно. Я указываю причины, государственные промахи, которые были! Мне вместо этого какой-то шалопай из департамента письменных обращений сунул это, причем, направлено письмо в министерство природных ресурсов. Это самое неудачное министерство нашего периода во главе с самим Трутневым. Но на сайтах у нас уже появилось уже 1,5 тыс. откликов (на письмо Президенту, – прим. Накануне.RU), минимум 2/3 откликов положительные. Я так не оставлю это дело и потребую привлечения к ответственности этого бюрократа, который, занимая государственный пост, так поступает по отношению к опубликованному серьезному документу.

Вопрос: Если вернуться к теме модернизации, то какой путь сейчас следует избрать, чтобы, в том числе, уйти от сырьевой зависимости? Мы сейчас очевидно не можем позволить бросать человеческие жизни в топку модернизации, но, есть мнение, что можно было бы направить часть нефтегазовых доходов на развитие реального сектора. Возможно ли это сделать в нынешних условиях?  

Евгений Козловский: Сейчас модернизация – это лозунг. Президент обязан был после провозглашения этого лозунга сказать, модернизация чего и каким методом будет производиться. Это модернизация сельского хозяйства или промышленности? Какие этапы, какие деньги затрачиваем? Какие ожидаем результаты? Тогда бы я понимал, что это. А пока модернизация выглядит совершенно по-другому, как просто схоластическое заявление, как пожелание. Но так проблемы не решаются.

Вопрос: Тем не менее, сейчас нам как решать проблемы сырьевой зависимости?  

Евгений Козловский: В первую очередь, нужно задуматься вот, о чем. С одной тонны добытой нефти во всем мире на долю государства приходится 60-85% доходов. Мы имеем только 34%. Надо разбираться с налогообложением нефтегазовых отраслей. Откуда появились миллиардеры, почему металлурги торгуют, в первую очередь, "сырым" материалом. Когда-то это "брякнул" еще Брежнев – что экономика должна быть экономной. Но эта шуточка осталась и сегодня. В чем сегодня выражается эта экономика? Не экономика у нас сырьевая, а сырьевое потребление. А в экономике сырье занимает какую-то часть, которая в значительной степени просто наполняет чьи-то карманы. Вот, о чем идет речь.

Вопрос: Сейчас мы еще столкнулись с дефицитом бензина. 

Евгений Козловский: Очень странно, когда страна, которая добывает огромное количество нефти и газа, попадает в такую ситуацию. Я думаю, что это специально созданный кризис. Делается это для наживы, и в ближайшее время, по всей видимости, действительно, возрастут цены.

Вопрос: Вы также упоминали проблемы в сфере геологоразведки. И Вы говорите в письме к президенту, что перспективы минерально-сырьевого комплекса сейчас крайне низки. Насколько все серьезно и чем это нам грозит?

Евгений Козловский: Геологоразведочные работы всегда, и особенно перед Великой Отечественной войной, были главной заботой государства. Ведь мы провели индустриализацию страны на базе уже разведанной или созданной индустрии месторождений. Поэтому и в период войны мы не испытывали потребностей в минеральном сырье. Мы почти находились на самообеспечении. И стратегия исследования недр – одна из заслуг советского государства. Была создана мощная система, которая, в первую очередь, имела организационную основу, материальную базу, теоретические замыслы и практическую реализацию. В этом отношении перед нами стояла задача: если извлекается тонна нефти, железа или олова, то геологи должны обеспечить прирост запасов минимум в 1,2-1,5 раза к добытому уровню. Это создавало прочностную систему нашей геологической обеспеченности. Но эта система была разрушена – уничтожены территориальные геологические организации, материальная база оказалась в руках проходимцев, которые все переориентировали.

Сегодня имеется 22 геологические организации в ведении Роснедр. Примерно 30 тыс. человек. Это не геология! Кроме того, геология не может быть, например, нефтяная, твердых полезных ископаемых и так далее. Геология может быть одна, поскольку в основе лежит глубокое понимание теоретического построения Земли. И этот предмет обеспечивает подходы к той задаче, которую мы определяем. Ожидать серьезного развития геологии в ближайшее время не приходится. Если государство не примет серьезных мер, то в ближайшее время наступит огромный кризис, связанный с обеспеченностью минеральным сырьем. И вместо того, чтобы его использовать в модернизации нашей страны, мы еще окажемся перед очередным страшным кризисом. Если другие отрасли можно поправить, то геологию поправить таким наскоком невозможно, потому что геолог – это человек опыта, а молодежь сегодня не идет в геологию, поскольку этот серьезный, рабский труд должен обеспечиваться материально, морально, и геолог должен знать о том, что он нужен стране. После этого можно говорить о том, на что он способен.

Также стоит отметить следующий момент. Доля объектов, на которых в 2009 году не выполнялись геологоразведочные работы (основные виды полезных ископаемых) составила по молибдену, марганцевым рудам, олову, вольфраму, углю, рассыпному золоту – до 50%, по свинцу, сурьме, урановому сырью, мели, алмазам – от 40 до 20%, по хрому, платине, железу, золоту, титану, цирконию, никелю – от 20 до 8%.

Вопрос: К чему это приведет?

Евгений Козловский: Это приводит к тому, что доля новых объектов геологоразведочных работ в процентах от общего финансирования объектов твердых полезных ископаемых составила в 2008 году 25%, в 2009 – 20, в 2010 – 17, в 2012 составит 15%. Это значит, что прогнозировавшийся прирост ценностей недр при объемах бюджетного финансирования, предусмотренного долгосрочной программой, отклоняется с 2008 до 2012 года на 65% в сторону уменьшения.

Вопрос: И в этих условиях мы еще замахиваемся на Арктику…

Евгений Козловский: Можно замахиваться на что угодно. Арктика – это не первоочередная наша задача. Мы не готовы к работе в Арктике. Да, обоснование наших границ – это большая государственная задача, но это должно обеспечиваться теоретическими подходами. К практической деятельности мы не готовы, поэтому мы затягиваем в Арктику все другие государства. А работа геофизиков в Арктике в значительной степени относится к проблеме обороноспособности нашей страны, и пребывание других государств в нашей зоне – это нарушение режима безопасности. Да и на нашей суше полно проблем исследования недр с наименьшими затратами и более высокой рентабельностью. Стратегия исследования недр – это главная задача государства сегодня, если мы хотим иметь четкое представление о будущем экономическом развитии. Россия была и остается минерально-сырьевой державой и это наше преимущество. Оно же привлекает внимание многих наших "друзей". Над этим тоже надо задуматься.