От Редакции: мы получили интересную реплику от нашего читателя А. Баранова, которую считаем важной привести целиком.

«Вы извините, но я опять о Шендеровиче.

Некоторые скажут — да сколько ж можно, да зачем, да и так всё понятно…

Всё, да не всё.

Ибо пример господина сатирика весьма показателен, именно его статья есть наглядный пример либеральных познаний в отечественной истории. «Что многих томов тяжелей», да.

Но к делу.

О сравнении Юлии Липницкой с Хансом Вёльке.

И насчёт «итоговой цены этого спортивного подвига — цены, в которую вошли и Дахау, и Ковентри, и Хатынь, и Ленинград… Не по вине Ханса, разумеется, но так получилось, что он поспособствовал».

Так вот, как упомянутый Ханс поспособствовал Ковентри и Дахау — я не в курсе. А про Хатынь могу рассказать.

Профессионального спорта в те времена еще не было, поэтому неудивительно то, что Ханс (нам, кстати, привычнее говорить Ганс, но пусть будет по-шендеровски), в свободное от толкания ядра время, работал. В берлинской полиции, сержантом, а после той самой Олимпиады был повышен до лейтенанта. А когда началась война — был переведен в полицию уже охранную (Schutzpolizei, близкородственно с Schutzstaffel, то есть SS), в звании гауптмана, ну и поехал нести олимпийские идеалы на восток, к унтерменшам.

И вот утром 22 марта 1943 года автомобильная колонна, возглавляемая шеф-командиром первой роты гауптманом Хансом Вёльке и состоящая из легковушки и двух грузовиков 118 карательного батальона 201 охранной дивизии, с этими самыми унтерменшами столкнулась. Те оказались ребята не промах, влупили изо всего что было, и надежда арийского спорта бесславно прекратила свой земной путь.

О произошедшем (как же, личный знакомый фюрера!) было немедленно доложено наверх. И верх решил — взять расположенную рядом деревню, да и сжечь, чтоб этим славянам было неповадно впредь обижать немецких спортсменов.

Деревня рядом, как вы уже, наверное, поняли, называлась Хатынь.

Но вины Ханса в этом нет. Шендерович же сказал «разумеется».»

Источник: "Однако"