Со следующего года в России заработает закон о защите участников следственного и судебного процессов /полное название “О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства”/. Его суть из-за всей этой шумихи вокруг монетизации льгот и “пивных баталий” лишь отчасти докатилась до слуха широкой общественности. Госдума приняла закон еще в конце июля. Вступить в силу он должен с 1 января 2005 года. Сомнений в том, что в Кремле его подпишут, нет, так как проект был внесен в нижнюю палату самим Президентом. Эксперты и стражи порядка в один голос заявляют: закон, предусматривающий защиту свидетелей и потерпевших от преступных посягательств и давления со стороны, государству российскому необходим, как воздух. Однако стоит заговорить о его эффективности, как голоса перестают звучать в унисон. Но обо всем по порядку.
Действительно, ни для кого не секрет, что в нашей стране свидетели, а, порой, и сами потерпевшие, весьма неохотно обращаются в правоохранительные органы. Большинство из них уверены, что “толку все равно не будет”, тогда, как вероятность встретиться в “темном переулке” один на один с мстительным преступником совсем не из разряда фантастики /в 90% случаев свидетели и потерпевшие готовы отказаться от показаний, если есть угроза их жизни и безопасности, свидетельствует статистика/. Следствие такого “уклонительства” - масса “висяков” и “глухарей” в милицейских сводках.
Новый закон, выражаясь официальным языком, таит в себе государственные гарантии неприкосновенности всех участников судебно-следственного процесса. “Если до принятия закона задачу по защите свидетелей отчасти выполняли правоохранительные органы, то сейчас государство официально объявило: любой свидетель, в отношении которого высказываются какие-либо угрозы, подпадает под государственную защиту”, - заявил в интервью “Известиям” депутат Госдумы от Челябинской области, зампред думского комитета по безопасности Михаил Гришанков.
Что же на этот раз скрывается за этим словосочетанием “государственная защита”? Прежде всего, целый набор защитных мер, известных нам из западных фильмов о борьбе отважного полицейского с мафией. Помните, когда американский супермен укрывает в своем доме важного свидетеля. Или еще один сюжет: свидетелю предоставляют возможность сменить имя и место жительства, а иногда даже внешность. На самом деле все эти сюжеты американских боевиков имеют реальную подоплеку. В Америке и Европе различные программы защиты свидетелей, среди которых часто оказываются и крестные отцы, действуют уже много лет.
Образцовой считается итальянская программа – без нее властям вряд ли удалось бы практически полностью разгромить одну из самых известных группировок мафии - коза ностра. К мысли о необходимости такой программы на Апенинском полуострове пришли после того, как благодаря показаниям одного из боссов мафии, Томмазо Бушетты, была арестована практически вся верхушка Коза ностра и сотни ее членов. Закон предполагает полную анонимность показаний свидетеля, поскольку никто в зале суда не может видеть его лица: его или сажают за специальной ширмой, или в другой комнате. Такую же картину можно наблюдать и в английских судах. После окончания процесса свидетель может сменить имя, получить другой паспорт или даже другое гражданство и тайно покинуть пределы страны.
Все эти защитные меры четко прописаны и в “ноу-хау” российского законодательства. Так, отечественный закон предусматривает круглосуточную охрану свидетелей, потерпевших и даже их родственников, изменение паспортных данных, адреса и места работы. Если речь идет о военнослужащих, то их могут перевести в другую часть, а осужденным - изменить меру наказания. Правда, один нюанс. На переселение, замену документов, пластическую операцию, то есть все, что касается наиболее затратных мер безопасности, могут рассчитывать только защищаемые по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях.
На все про все в 2005 году государство намерено потратить 735 миллионов рублей /около $24 миллионов/. Эта сумма просчитывалась, исходя из числа свидетелей и потерпевших, которые ежегодно подвергаются противоправному воздействию. Тех, кому может понадобиться защита, набралось аж 7,5 тысяч человек. Следуя нехитрым расчетам, 98 тысяч рублей на душу. Видимо, это и есть оборотная сторона пресловутой государственной защиты. Как наше заботливое государство намерено на эти деньги воплощать в жизнь все предусмотренные законом меры, одному только Богу известно.
Для сравнения: те же Штаты ежегодно тратят на программу защиты свидетелей более 100 миллионов долларов. Помимо этих средств, правительству США еще приходится содержать специальную службу маршалов. Заметьте, это довольно разветвленная структура со своей штаб-квартирой, десятком представительств в регионах и офисом в полиции каждого города. При желании Америка предоставит свидетелю любое место жительства. У нас же, видимо, все ограничится переездом из первопрестольной в какую-нибудь глухомань /хороша защита!/, а о пластической операции на такие деньги можно только мечтать.
Кстати, именно вопрос: где взять деньги, всякий раз становился камнем преткновения на пути отечественного закона “О защите свидетелей”, который с 1995 года трижды принимался Госдумой, но отправлялся первым президентом России на доработку. Главной причиной этого, о которой все знали, но старались вслух не говорить, была не “сырость” закона /хотя ряд замечаний были вполне разумны/, а отсутствие средств. Именно по этой же банальной причине в свое время “рухнули” специальные отделы, которые занимались защитой свидетелей, в Москве и Башкирии. Поэтому в первую очередь эффективность закона ставят под сомнение столичные стражи порядка.
"Принятие этого закона - явление, конечно, положительное. Однако твердой уверенности, что он заработает, нет. Проблема ведь не только в правовом обеспечении защиты свидетелей - это, наверное, не более 30% успеха, а остальное - деньги. Должна быть полноценная программа с гарантированным финансированием. Если есть деньги, то даже при нынешнем законодательстве не проблема обеспечить надежную физическую защиту свидетеля и его родственников. Но охранять их всю оставшуюся жизнь невозможно, поэтому после суда им нужно как минимум купить жилье в другом городе, обеспечить хорошей работой. Все это немалые деньги. А в масштабах страны - огромные. Хорошо, если для начала дадут деньги хоть под самые сложные дела - экономические, связанные с вымогательством, наркобизнесом", – говорит руководитель одного из оперативных подразделений Главного управления по борьбе с оргпреступностью /”Известия”/.
Но это в Москве. На местах же сам факт очередного "появления на горизонте" российского правосудия закона о защите свидетелей восприняли с воодушевлением. Заместитель начальника ГУВД Свердловской области Виктор Бердников: “Я обеими руками за этот закон. Его давно надо было принять. Очень хорошо, что деньги нашлись. Принятие закона облегчит жизнь следствию. Раньше что было, адвокаты подсудимых могли узнать имена и адреса свидетелей обвинения. Не исключено было давление на них. Новый же закон обеспечит сохранность информации ”.
Обеспечит ли закон сохранность этой информации? Хочется верить. Однако непонятно, как в нашей стране, где на “горбушке” по дешевке можно купить практически любую закрытую базу данных, вообще можно гарантировать сохранность информации. “Нельзя полностью гарантировать неразглашение сведений о лице, попадающем под программу защиты свидетелей, со стороны представителей государственных учреждений, – заявил в интервью “Русскому деловому вестнику” бывший сотрудник МВД России, ныне частный детектив Вячеслав Демин. - У нас подобная информация растащена по целому ряду структур. Достаточно заплатить деньги – и можно получить практически все”. То же самое касается и сотрудников правоохранительных органов, что, вообщем-то, вполне понятно: на зарплату в 4-5 тысяч далеко не уедешь.
Итак, самый главный вопрос: приживется ли на российской почве европейская практика защиты свидетелей? На этот вопрос пока нет ответа. Как всякая система, для того, чтобы быть эффективной, она должна быть отработана до мелочей. Правда, как показывает опыт, в нашей стране, любая система подчас на протяжении многих лет так и существует в ее зачаточном состоянии. Что ж, поживем - увидим.