Школьников Татарстана разрешается учить местному языку и литературе исключительно с согласия их родителей. Об этом сказано в представлении прокуратуры Вахитовского района Казани одной из школ, где учебные планы составляли с нарушением закона. Родители, в массовом порядке писавшие отказы от изучения доминирующего в школьной программе татарского языка, вздохнули с облегчением: теперь их дети смогут, наконец, больше времени посвящать необходимому для жизни русскому языку. О том, почему в республике начало разрушаться единое образовательное пространство страны, рассказал в интервью Накануне.RU член родительского комитета русскоязычных родителей, председатель Общества русской культуры Татарстана Михаил Щеглов.
Вопрос: Прокуратура признала, что преподавание татарского языка в школе без согласия родителей недопустимо. Как Вы отнеслись к этому?
|Фото: Фото: Накануне.RU','600','302','true') "Накануне.ру, Накануне.RU, баннер(2015)|Фото: Фото: Накануне.RU")
Михаил Щеглов: Это, совершенно очевидно, правильно и законно. Прокуратура – это око соблюдения и несоблюдения закона. К сожалению, до недавних пор это око дремало. Сейчас, по поручению президента РФ генеральному прокурору, должно было произойти нечто. В Казань приезжал генпрокурор, есть информация, что он грозил пальцем местным прокурорам, что последует полная проверка школ. После отъезда Чайки две недели назад тут все закрутилось-завертелось, полетели запросы, вызовы прокуроров в школы. На основе показаний родителей и директоров и родились эти прокурорские предписания.
Характерная иллюстрация языковой политики в Татарстане
Вопрос: Когда возник конфликт между родителями, которые не хотят, чтобы их дети учили татарский, и администрациями школ? В чем заключается проблема?
Михаил Щеглов: Этот конфликт сконструировала региональная власть республики Татарстан еще 25-30 лет назад, когда объявила языковой вопрос в качестве приоритетного и установила, что будет два государственных языка – русский и татарский. Но первые годы, конечно, конфликта не было, эта политика двуязычия выглядела даже логичной. В конфликтную фазу языковой вопрос вступил во вторую половину 90-х - начале нулевых, когда первое поколение детей отучилось по этим программам, и стало очевидно, что русскоязычные дети, пройдя их, не приобретают навыков владения татарским языком. Целесообразность стала сомнительной.
Более открытую форму конфликт принял в 2009 г., когда ЕГЭ по русскому языку ввели в качестве обязательного вступительного испытания при поступлении в вузы. Тогда русскоязычные родители поняли, что их дети могут поступить, а могут не поступить из-за недостаточного знания русского языка, они лезли вон из кожи – нанимали репетиторов по русскому языку, а при этом дети в школе все 10 лет долдонили (другого слова не подберу) ненужный предмет по 5-6 уроков в неделю. Для них это ненужный предмет, бесполезный. К тому же изучать язык на грамматической основе – это отдельная песня. К сожалению, тогда региональное руководство не предприняло никаких шагов, а лишь сымитировало попытку решения проблемы.
В 2012 г. премьер-министр Ильдар Халиков сказал, что он будет решать эту проблему, но по сути обманул. Председатель комитета госсовета по образованию, культуре, науке и национальным вопросам Разиль Валеев, который уже 30 лет возглавляет эту профильную структуру и который и создавал эту кривую конструкцию, до сих пор там же сидит, и до сих пор делает вид, что нет проблемы.
Вопрос: Почему сейчас эта проблема обострилась?
Михаил Щеглов: Сейчас конфликт вошел в новую фазу после того, как Путин вслух сказал, что сокращать часы на русский язык за счет региональных языков недопустимо, и что изучать национальные языки народов России – добровольное право. А 28 августа, накануне нового учебного года, эти слова были оформлены в виде письменных решений Генпрокуратуре и главам регионов. Причем главам регионов он еще тогда, в июле, сказал об этом, но в Татарстане сделали вид, что это не к ним относится. Министр образования и науки республики сказал, что в регионе – все по Конституции и по законам республики, дескать, эти слова Путина не про нас. Хотя известно, что наиболее острая фаза этнолингвистического конфликта – именно в республике Татарстан.
Сейчас, когда уже есть письменные поручения, указания, сложилась странная для регионального руководства ситуация. Оно, конечно, ни под каким видом не хочет сдавать позиции, для чиновников это символ государственного суверенитета, к которому они стремятся уже 30 лет. Причем своеобразного суверенитета – это не фактический суверенитет народа, населяющего республику, а, грубо говоря, суверенитет региональной узкой клановой верхушки по дележке денег. Они все макроэкономические фишки себе присвоили, рассовали по карманам, обеспечили для своих семей хорошую перспективу жизни. Многие представители элиты в списке "Форбс", а татарский народ они, получается, тянули по ложному следу, сказав, что обяжут всех учить татарский язык, и тем самым татарский язык будет спасен.
Это была ошибочная идеологема: татарский язык не могут спасти люди, которые не являются его носителями. Принудительно можно заставить выучить, и один-два русскоязычных ребенка из ста татарский язык выучивают. Но это не является фактором спасения татарского языка, а является, скорее, исключением из правил. А правило таково, что не приживается татарский язык в русскоязычной среде никак. Очевидно, сейчас нужно сосредоточить усилия на носителях татарского языка, а не на русских или других народах.
Вопрос: То есть, по закону, в школах должно быть равное количество часов на изучение русского и татарского языка? Как дело обстоит на практике?
Михаил Щеглов: Закон придумали регионалы, никто нас не спрашивал. Его приняли депутаты, которые непонятно как возникли с благословения, так сказать, покровителей казанского кремля, демократических выборов в республике никогда не было. Эти депутаты не являются представителями народа. Они придумали закон, по которому часы в школах будут делить поровну между русским и татарским языками.
Но на практике ситуация складывается так: допустим, три урока русского в четвертом классе, два – литературного чтения, четыре урока татарского и один урок татарской литературы. Вроде, пять на пять часов получается. Но что такое четыре урока татарского против трех уроков русского? Татарского языка больше. Плюс – татарская литература, на которой фактически преподается предмет "татарский язык". И даже если это все-таки литература, то это не переведенная на русский язык татарская литература, а это чтение на татарском языке, который дети еще не освоили в четвертом классе. Русской и татарской филологии, вроде, поровну, но, в то же время, наблюдается тотальное засилье татарского языка по совершенно не работающим методикам. В первом классе русскоязычным детям, которые еще не освоили написание букв русского языка, дают прописи на татарском алфавите. Эти "знания" никаким боком не вставить в детскую голову.
Вопрос: Но ведь не все родители настроены так категорически против изучения татарского? Наверное, у некоторых в классе татарский язык – родной?
Михаил Щеглов: По моей оценке, 10% русскоязычных родителей были бы не против, чтобы их дети изучали татарский. Из татароязычных родителей – процентов 20-30% были бы не против.
Вопрос: Даже не 100%?
Михаил Щеглов: Нет! Дело в том, что татарский язык не является путевкой в жизнь для человека. Вот в чем главная проблема. В школу ребенка отправляют, чтобы он мог потом социализироваться, найти хорошую работу, содержать семью, а для этого татарский – далеко не первая необходимость. Рассуждают так: "Мы у себя в татарской семье ребенка языку и дома научим". Многие на лето отправляют детей в деревню к татарским дедушке и бабушке. Ну, а некоторые, конечно, захотят, чтобы он был и в школе – там есть возможность еще и письмо на татарском освоить, ведь письменность – важнейшая составляющая языка и культуры, ведь должна и литература татарская развиваться. Но готовить из русских детей татарских писателей – сущая глупость. А настоящий татарин не забудет язык, не предаст, не продаст. Нужно внутри этноса систему ценностей сформировать так, чтобы каждый татарин чувствовал свою ответственность за сохранение языка перед потомками. Это задача лидеров татарского народа, его интеллигенции. Но инструмент прививки татарского русским с использованием насилия и админресурсов не работает уже 30 лет.
Вопрос: Месяц назад министерство образования Татарстана выпустило сообщение, где говорится, что в качестве государственного языка республики, наряду с русским, устанавливается татарский, следовательно, предусмотрено его изучение как государственного, а все призывы по отказу от изучения противоречат закону. И спустя месяц прокуратура объявляет незаконными такие учебные планы в школах. Как можно это объяснить?
Михаил Щеглов: Это сообщение появилось, по-моему, 7 сентября. Произошло вот что. Накануне начала учебного года Путин подписал поручение Генпрокуратуре и главам регионов, где говорится: первое – обеспечить добровольность изучения региональных и национальных языков, второе – обеспечить прохождение программ по русскому языку в надлежащем объеме, рекомендованным Министерством образования. Через два дня после этого, 30 августа, министр образования РФ Ольга Васильева начала говорить, что неплохо было бы знать язык территории, на которой живешь. Народ забурлил, это подхватили националы. Тем не менее, сразу с 1 сентября повалил шквал отказов от изучения национального языка, даже в уведомительной форме: "Уведомляю вас, что мой ребенок посещать занятия татарского языка не будет". Были тысячи таких заявлений, в ответ на них региональное министерство образования и дало разъяснение. Причем это было метание – сообщение то появлялось, то удалялось в разных местах сайта минобра. Президент Минниханов молчит. Во время своего послания госсовету республики 21 сентября мы ждали, что он что-нибудь скажет по этому поводу. Но он сделал вид, как будто Путин ему никаких поручений не давал, языковую тему затронул самыми общими фразами и критикой регионального министра, хотя зерно проблемы – именно в региональном законодательстве.
Интересно, что и то сообщение минобра, и ответы чиновников все время содержат ссылку на решение Конституционного суда России от 2004 г., где написано, что закон "О языках республики Татарстан" не противоречит федеральной конституции. И дело не только в том, что случись конституционный суд сейчас – несомненно было бы обратное решение. А в том, прежде всего, что опускается очень существенная часть этого решения, что татарский не должен изучаться в ущерб русскому и другим предметам, что не должен мешать итоговой аттестации и получать образование на более высоких ступенях, а ведь сейчас именно эти нарушения решения Конституционного суда имеют место повсюду в нашем регионе.
Вопрос: Можно ли сказать, что представление прокуратуры по сути возвращает родителям право выбора изучения родного языка своим ребенком? Сейчас родители начнут писать заявления об отказе и ждать какой-то реакции?
Михаил Щеглов: Мы надеемся на это. Но процессы идут с двух сторон. С одной стороны – родительские протесты. А министерство образования молчит с того самого разъяснения в сентябре, так вот теперь – со стороны директорского корпуса школ встречается колоссальное давление на родителей. Например, встречаются такие высказывания: "Не забывайте, что вашему ребенку еще учиться у нас в школе!" Или даже: "У вас прописки нет, вылетите из школы как пуля". Во многих случаях, поскольку проверки прокуроров идут выборочно, на них отправляют давать показания лояльных родителей, приближённых членов родительского комитета, обрабатывают предварительно. Где-то в наглую суют заявление о якобы добровольном выборе программ с татарским языком и требуют ставить подпись, да ещё задним числом. Поступает информация об исправлениях в учебной документации и других подлогах.
Вопрос: Как эти заявления-отказы будут работать на практике? Часть детей будет учиться татарскому, часть – не будет? Классы будут поделены?
Михаил Щеглов: Я вижу три уровня. Первый – остаются те, кто 50*50 – учат и русский, и татарский. Второй – дети, которые по два часа будут татарский изучать на коммуникативной основе, третий – дети, которые не будут изучать татарский. Без татарского в республике Татарстан обойтись вполне можно, а вот без русского – никак. Если татарский объявят добровольным, то в процентном соотношении дети разделятся так: процентов 20 останутся на прежнем уровне, 10-20% – на коммуникативном уровне, а остальные 60-70% откажутся от этого предмета.
Вопрос: Родители русскоязычных детей рассказывают, что дети после детского сада и школы начинают настойчиво утверждать, будто они не русские, а татары. Как это можно объяснить?
Михаил Щеглов: Да, был такой ролик в сетях – это ведь ведется "подрывная" работа с детьми. А чего ждать, если у нас халяль-питание за бюджетные деньги закупают для учреждений образования? Независимо от вероисповедания – всем детям. Есть целый ряд системных проблем, которые надо решать. В Башкирии хотя бы команда сменялась, а у нас нет. Кое-что поменялось к лучшему – русский фольклор в Татарстане перестали отвергать, каждый год сейчас 6 июня Минниханов выходит к памятнику Пушкину, цветочки кладет. Но цветочки – хорошо, а кто будет обеспечивать достаточный объем русского языка в образовании, Рустам Нургалиевич?
