Запад, так громко кричавший еще вчера про "дело Скрипаля" и нависающие, подобно Дамоклову мечу, новые санкции, сегодня молчит. В частности, США не стали вводить новый пакет антироссийских мер за "химатаку" в сирийской Думе. А, например, Германия пошла дальше – немецкий бизнес потребовал освободить его от санкций, так как убытки оказались колоссальны.
Оптимисты уверены, что санкционный режим просто завел Запад в ловушку, в которой он стал похож на змею, поедающую свой хвост. Ну, а Россия осталась в стороне – чуть помятая, но все же невредимая. В действительности же это, скорее, затишье перед бурей – впереди еще будет Чемпионат мира по футболу, новые допинговые скандалы, в конце концов, так ли нужны США причины, чтобы ввести новый пакет ограничительных мер?
Пока же Правительство России намерено поддерживать пострадавшие компании, а значит, стоящих за ними олигархов. Тем самым просто питая иллюзии, будто вот-вот санкции кончатся, нужно еще чуть-чуть потерпеть. А следующий удар может быть нанесен уже скоро, ведь хвост российскому бизнесу решено рубить по маленьким частям, уверен политолог, президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. Об этом он рассказал в интервью Накануне.RU.
Вопрос: Пока новые антироссийские меры не вводятся, давление как будто ослабло, но не прекращено. Это затишье перед бурей?
|Фото: Фото: Накануне.RU','600','302','true') "Накануне.RU(2015)|Фото: Фото: Накануне.RU")
Михаил Ремизов: Американцы сжимают санкционное кольцо поэтапно. Весь пакет санкций не применяется сразу, одномоментно, потому что на каждом шаге возникает дополнительная точка давления, дополнительная переговорная позиция. Это создает пространство неопределенности для российского бизнеса и российского Правительства.
И в этом пространстве российские власти и бизнес с удовольствием кормят себя иллюзиями относительно того, что, может быть, следующего санкционного шага не будет. И пока они это делают – они добровольно выполняют целый ряд ограничений.
Пример тому – наши системообразующие банки, которые не работают в Крыму, теперь уже дистанцируются от оборонно-промышленного комплекса. Поэтому надо исходить из того, что санкционное давление продолжится, но момент для следующего удара и интенсивность этого удара выбирает противник. Инициатива в этой геоэкономической войне на 100% принадлежит нашим оппонентам.
Вопрос: И как скоро возобновится санкционное давление, на Ваш взгляд?
Михаил Ремизов: Я думаю, сейчас возникает некая переговорная позиция и зона давления вокруг Донбасса. Можно предположить, что Киев попытается в преддверии Чемпионата мира применить какую-то попытку силового решения вопроса, и будут необходимы дополнительные рычаги давления на Россию. Одним из них может стать угроза новых санкций. Чтобы угроза работала, ее не стоит реализовывать до этого момента. Это как один из вариантов, но таких переговорных точек может быть много, они могут быть разные – это может быть и Сирия, и вопросы, связанные с газовыми отношениями в треугольнике Россия-Европа-Украина, а теперь еще и в четырехугольнике – тут же и США.
Вопрос: То есть поэтапное введение санкций выгоднее, чем единоразовое применение всех возможных мер?
Михаил Ремизов: Конечно. Выгодно для США – для страны, которая инициирует санкции, потому что речь идет о давлении на Российскую Федерацию. И пока нам рубят хвост по частям, на каждом этапе американцы рассчитывают на то, что Россия сделает какие-то уступки, чтобы этого не происходило – либо предпримет какие-то действия, либо воздержится от каких-то действий. Таким образом на каждом этапе они получают какой-то профит, которого не получили бы, если бы санкции были введены сразу одним пакетом.
Вопрос: Чем мы можем ответить?
Михаил Ремизов: Прежде всего, нам необходимы чрезвычайные защитные меры, потому что в ситуации экономической войны, ведущейся против России, нынешний открытый контур ее экономики представляет собой жизненную угрозу.
И эти защитные меры должны адаптировать систему управления, экономику страны к такому режиму долгосрочной или как минимум среднесрочной – на 5-10 лет – геоэкономической войны.
Это могут быть меры в финансовом секторе, эвакуация российских активов из американских ценных бумаг, введение и усиление валютного регулирования, ограничение спекулятивного капитала на финансовом рынке. Это могут быть меры, связанные с действием американского бизнеса в стратегических секторах экономики.
И я бы здесь упомянул, прежде всего, консалтинг и аудит. Впрочем, нужно говорить не только об американцах, а в целом – о США и союзниках, о тех, кто присоединяется к санкционному режиму. Потому что возможна ситуация, при которой глобальные аудиторские и консалтинговые компании консультируют российские ведомства, крупные компании и обеспечивают процесс подготовки решений в стратегических секторах. В том числе решений, напрямую связанных с той геоэкономической войной, о которой мы говорим.
Это примерно такая же ситуация, как если бы специалисты немецкого генштаба во время Второй мировой войны консультировали ставку Верховного Главнокомандующего или, по крайней мере, штабы. Я понимаю, что накал войны не такой, но в обоих случаях речь идет о войне – войне, которая ведется по другим правилам, с другими ставками, другой ценой, она ведётся геоэкономическими, информационными средствами. Поэтому необходимо перестроить систему подготовки решений.
Дальше – вопросы интеллектуальной собственности. Это единый механизм принудительного лицензирования, который есть во многих развивающихся странах, таких как наши партнеры по БРИКС: Бразилия, Индия, Китай, ЮАР – все они применяют механизмы лицензирования. И в целом их законодательство допускает широкий спектр возможностей для применения принудительного лицензирования, а это острастка для глобальных правообладателей, глобальных компаний. Это критический чрезвычайный механизм, который применяется редко, но само его наличие представляет собой рычаг давления на позицию глобальных транснациональных компаний и на линию поведения на национальных рынках.
То же самое касается вопросов легализации параллельного импорта, что способно лишить эти транснациональные компании сверхприбыли на российском рынке, которых они лишены у себя дома и во многих развивающихся странах, и удешевить импорт по каким-то видам продукции.
И третья группа вопросов – это ограничение на импорт финальной продукции. Здесь возможны меры, которые коснутся и авиапрома, и автопрома, и табака, и алкоголя. То есть всех позиций, по которым есть альтернативы. А те позиции, где нет альтернативы – где, например, американцы являются монопольными поставщиками – они сами уже на эти болевые точки нажимают. Как, например, в случае с программным обеспечением для российского нефтегазового комплекса, для компаний, производящих микроэлектронику на американских технологических линиях. Там, где альтернативы нет, ее в любом случае надо создавать. Потому что там уже, вне зависимости от того, что мы хотим и думаем про себя, на эти болевые точки нажимают.
Вопрос: То есть общий смысл контрсанкций должен сводиться к протекционизму, а не к попытке "насолить противнику"?
Михаил Ремизов: Общий принцип контрсанкционного реагирования должен состоять не в том, что мы должны думать, как бы больше вреда причинить американским или европейским компаниям, а в том, как защитить себя, как обеспечить некие благоприятные протекционистские режимы для отечественной промышленности в условиях нарастающей глобальной протекционистской волны. И, кстати, санкции являются только одним из аспектов этой новой эпохи протекционизма, в которую мы вступаем. Есть ощущение того, что эту новую реальность и эту новую "нормальность" наши финансово-экономические власти пока просто не осознали.
Вопрос: Чего тогда ожидать от наших властей? Протекционизм или точечные ответы?
Михаил Ремизов: Я бы ожидал только точечные ответы. Конечно, один из важнейших признаков наличия или осознания серьезности ситуации, на мой взгляд, – это поведение собственно российского бизнеса в отношении российских компаний из санкционного списка и в отношении Крыма. То есть признаком того, что мы начали перестраивать свою экономику и готовить её к такому реальному длительному противостоянию, которое уже идёт, станет то, что наши компании (системообразующие особенно) перестанут выполнять американские или в целом западные санкции против России – начнут работать в Крыму, перестанут отказываться от работы с оборонно-промышленным комплексом. При этом, да, понеся те издержки, которые им не хочется нести, но которые в итоге они всё равно понесут просто по принципу отрубания хвоста по частям. Если не сейчас, то на каком-то следующем этапе.
Вопрос: В таком случае как стоит поступать с компаниями, которые попали под санкции, и стоящими за ними олигархами? Стоит ли их поддерживать, как намеревается Правительство? Например, те же "Русал" и Дерипаска?
Михаил Ремизов: На мой взгляд, нужно поддерживать предприятия, но не предпринимателей. Нужно это четко разграничить. И поддержка предприятий в стратегических отраслях возможна и необходима, а вот стоит ли сопровождать ее поддержкой предпринимателей – в большинстве случаев нет, в каждом случае надо анализировать отдельно. Но в случае "Русала" в этом нет никакого смысла и никакой необходимости.
Я не большой сторонник огосударствления, но критика вот такой государственной модели экономики связана с тем, что государственная собственность поощряет некую безответственность или, по крайней мере, предполагает меньшую ответственность за принятие экономических решений, потому что бизнесмен рискует своим капиталом, а чиновник просто выполняет ведомственные инструкции.
А в том случае, если предприниматель берет на себя риски и потом эти риски покрывает государство, то мы продуцируем гораздо большую безответственность, чем в чисто государственной модели управления. Поэтому чисто государственная модель управления крупными стратегическими активами в существующих условиях может быть гораздо лучше с точки зрения качества менеджмента и обеспечения его ответственности, чем формула, по которой мы живем достаточно давно с приватизацией прибыли и национализацией издержек.
Вопрос: Вы говорите, что нужно готовиться к протекционизму в течение 5-10 лет. То есть не менее 5 лет нам точно придется сопротивляться, а то и больше? Других вариантов, вопреки надеждам элит, не может быть?
Михаил Ремизов: Есть сценарии капитуляции России, в данном случае цена капитуляции будет чрезвычайно высокой и примерно аналогичной тому, что было в 1991 году. Соответственно, это способ выйти из противостояния быстрее, но выйти, не сохранившись в качестве страны. Такой сценарий есть, он доступен. Просто нужно четко осознавать цену территориальной целостности государства, его суверенитета и общества.
Если мы такую цену платить не готовы – а я надеюсь, что не готовы – то нужно готовиться к тому, что противостояние может занять довольно длительный период – это 10-20 лет до тех пор, пока на Западе не изменится стратегическая конъюнктура в ту или иную сторону, вообще в мире не изменится стратегическая конъюнктура и до тех пор, пока Россия не докажет, что она может жить и развиваться в условиях полублокады. У нас нет другого способа закончить новую холодную войну без поражения, кроме как доказать, что мы можем жить и развиваться в условиях полублокады, а доказать это быстро нельзя – это можно доказать только на интервале 10-15 лет.