В Госдуму внесен законопроект, который предусматривает административную ответственность за распространение в интернете информации, которая выражает "в неприличной форме явное неуважение" к государству, госсимволам, обществу. По сути, поправки приравнивают такие материалы к "мелкому хулиганству", за что можно получить 15 суток ареста.
Кроме того, депутаты рассмотрят идею наказывать рублем журналистов и СМИ за распространение fake news, но если в данном случае можно хотя бы понять, что имеется в виду, то что такое "явное неуважение" – неясно совсем. Пока законопроект рассматривается в Общественной палате и СПЧ, где предварительно назвали инициативу непродуманной и указали на то, что такие идеи нужно заранее обсуждать с обществом, а уже потом вносить в Госдуму. Впрочем, как с обществом ни "обсуждали" пенсионную "реформу" – все равно пришли к одному. И тут может быть то же самое.
Свое "явное неуважение" к тому, как "охранительские" порывы все больше превращаются в комедию, в которой государство и общество живут в параллельных измерениях, для Накануне.RU высказал журналист, экс-член Совета при президенте по правам человека Максим Шевченко.
– Как смотрите на такую инициативу?
|Фото: Накануне.RU','600','450','true') "Максим Шевченко(2013)|Фото: Накануне.RU")
– Что такое "неуважение"? Что это за юридическая формулировка? Как можно оценить "неуважение"? Вот, например, карикатура – это уважение или неуважение? Если неуважение, то, таким образом, многие зарубежные издания, которые рисуют карикатуры, изображая Россию в виде медведя, или двуглавого орла, или Путина – проявляют неуважение? То есть подспудно законодатели объявили войну всем карикатуристам мира! Ну, это их право…
Верноподданнический и охранительный маразм не знает границ.
– А если будет формулировка, связанная именно с оскорблениями?
– Тут тоже непонятно, что обсуждать. Оскорбление – это ведь тоже относительная вещь… Кого-нибудь назовешь "звездочет", он оскорбится, скажет: "Я не звездочет, я астроном".
Или вот есть мы, журналисты. Нам скажут – эй, вы, писаки – вот мы оскорбились, а они "попали на бабки", получается? А по сути, что такое оскорбление? Оскорбление – это внутренние эмоциональные переживания человека.
– Тогда зачем все это нужно?
– Это все пиар-копошения, попытка показать себя такими важными государственниками и значительными политическими персонами, которые заботятся якобы о государстве. Принимая одной рукой пенсионную "реформу", залезающую в карман огромному количеству россиян, они одновременно надувают щеки и пытаются показать, какие они важные охранители столпов и твердынь. Это комедия какая-то.
– Может быть, хотят просто запретить критику?
– Им критика никогда не мешала. Хотят – слушают, не хотят – не слушают, какая им разница? Как критика влияет на их законопроекты?
Хоть раз что-то, что критиковал народ, чего народ не хотел, против чего были демонстранты, даже соцопросы – разве подвигали их на принятие не того, что им прикажет принять начальство? Конечно, нет.
– И при этом они спокойно могут высказаться про то, что "государство ничего не должно", и за это получат только выговор…
– Есть прекрасное определение "классовое самосознание" – это классовое сознание угнетателей и паразитов, которые захватили власть, пробрались наверх разными способами – кто криминальными, кто коррупционными, кто через постель (и женщины, и мужчины, кстати). И они ощущают себя правящим классом. Это нормально для них.
Как Володин сказал, что Россия есть Путин, вот поэтому жизнь Путина – это история Россия. И история жизни всех, кто ему клянутся в верности, заглядывают в глаза по-щенячьи, – это и есть история России. Это называется "самосознание класса угнетателей".
У нас сформировался класс угнетателей и паразитов. А угнетенные – это большая часть населения.
– Кажется, вы только что высказали "явное неуважение"!
– Неуважение я им выскажу в лицо с удовольствием в любой момент. Хотя отдельных людей я уважаю, которых хорошо знаю лично.
– И все-таки – протащат этот законопроект или спустят на тормозах?
– Если начальство скажет – любой законопроект сразу принимают. Эти инициативы – какая-то сплошная комедия. Большая часть страны уже давно живет параллельно этому государству, и так, видимо, и будет дальше жить.