Бизнес закрывается вопреки нацпроекту
Экономика | В России

"Известия" со ссылкой на Министерство экономического развития опубликовали данные о почти 700 тыс. закрытых за год предприятий малого и среднего бизнеса, юридические лица исчезают вопреки прогнозам правительства об улучшении экономической и деловой активности, а также это настолько сильно противоречит планам по нацпроектам (по которым к 2024 году количество таких предприятий должно не сократиться, а серьезно увеличиться), что заставило возмущаться пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова.

Он заявил, что налоговики и Корпорация малого бизнеса представляют "более благоприятную" статистику. Что это – Песков опять "несет пургу", или президент реально не получает информацию о стремительном сокращении малого бизнеса? И как возникло подобное разночтение?

Доцент кафедры экономики и финансов факультета экономических и социальных наук (ФЭСН) РАНХиГС Алисен Алисенов считает, что нет оснований не верить Минэконмразвития, так как появляются все новые налоговые сборы, в целом есть вопросы и к судебной, и к правоохранительной системе, к вопросам защиты прав собственности. В условиях неопределенности бизнес не видит перспектив дальнейшего роста. Подробнее о том, как не сошлись во мнениях Министерство экономического развития и пресс-секретарь президента, ссылающийся на статистику, он рассказал в интервью Накануне.RU.

– Как так произошло, что Кремль (в лице Дмитрия Пескова) не верит данным про 700 тысяч закрытых юрлиц за год? Как возможно расхождение "президентской" статистики с "министерской"?

– Песков при этом не приводит статистику, он говорит просто, что есть предприятия, которые, превысив лимит по выручке, по численности, переходят из одной системы налогообложения в другую, на общий налоговый режим. И он это связывает с укрупнением бизнеса, но на самом деле это не совсем так. На практике такие укрупнения, как переход с ЕНВД на УСН, из УСН на общую систему, конечно, происходят, есть процесс обратный, но я бы не сказал, что они носят системный и всеобъемлющий характер, то есть это отдельные случаи.

Но в целом мы уже фиксируем два года подряд падение количества предприятий, и с каждым годом количество все больше падает. Если взять 2018 год (по 2019 году еще нет данных у меня), то в среднем на одно открытое предприятие малого или среднего бизнеса приходится два закрытых.

– Поэтому в целом нет оснований не доверять Минэкономразвития?

– Мы ведь не можем исходить из того, что Минэкономразвития – это некая оппозиционная структура, которая всех вводит в заблуждение относительно каких-то данных. Оснований не доверять этому нет, а Песков не приводит общую статистику, он говорит лишь об отдельных тенденциях, но, как мне показалось, благоприятных. А почему не декларируется сокращение малых предприятий? Потому что это не соответствует ожиданиям правительства, они же заявляют о том, что с каждым годом должны обеспечивать более высокий темп экономического роста, после 2021 года выйти на уровни среднемировых темпов роста, а к 2024 году даже выше по показателям экономического роста. И эти новости про сокращение предприятий диссонируют с декларируемыми перспективами. Мы видим достаточно много таких противоречивых данных. Вообще экономическая конъюнктура достаточно противоречива во многих вещах.

– Например?

– Это говорит о не очень хороших тенденциях. Несмотря на то, что количество предприятий вот уже два года подряд сокращается, рост налоговых платежей только увеличивается с каждым годом. Если взять 2018 год, то почти на треть собрали больше налогов, чем за аналогичный период прошлого года (то есть за 2017 год). С одной стороны, используют новые способы налогового администрирования, качество налогового администрирования повышается за счет внедрения различных программ, за счет эффективного мониторинга деятельности крупных налогоплательщиков со стороны ФМС России. Это, с одной стороны, говорит об "обелении" рынка, у бизнеса все меньше возможностей для ухода от налогов, все меньше возможностей для налогового планирования, в том числе с использованием законных способов минимизации (все то, что называется "налоговое планирование"). Если налогоплательщик это понимает как налоговую оптимизацию, то для налоговых служб это воспринимается, как получение необоснованной налоговой выгоды. Бизнес предпочитает не использовать какие-то схемы – я имею в виду законные – которые минимизируют налоговые платежи.

– Ужесточение идет и в сфере льгот?

– Да, если бизнес раньше чаще использовал льготы, то сейчас почему-то он их меньше использует. Опять-таки налоговые органы рассматривают налоговые льготы, преференции, как налоговую выгоду, но это не означает, что они воспрепятствуют применению налоговых льгот предприятиями, они просто повышают свое внимание, усиливают контроль за проверкой деятельности этой компании на предмет использования каких-то незаконных схем. Растет уровень подозрительности. И, естественно, чем меньше льгот используют предприятия, тем больше налогов платят, налоговая нагрузка увеличивается и, конечно, бизнес либо уходит в тень, если это возможно, либо закрывается. В целом это происходит на фоне возрастающей налоговой нагрузки.

– Растет она не только за счет повышения налогов?

– Да, тут и индексация акцизов, повышение ключевой ставки, повышение НДПИ, и за счет повышения квазифискальной нагрузки увеличивается количество сборов, администрируемых другими министерствами и ведомствами – на сегодня порядка 70 таких квазифискальных налогов рассчитывается, которые также ложатся на плечи предприятий малого бизнеса. Последние из них – тот же экологический налог, те же регистрационные сборы, в частности, из последних – за выдачу кодов на товар, подлежащий маркировке, и так далее. И такое увеличение налоговых сборов никак не вяжется с тем, что количество малых предприятий сокращается в стране.

– И как вы сказали, правительство должно поддерживать экономический рост за счет деловой активности, а налоговые ужесточения мешают этому – практика последних двух лет это показала?

– Да, особенно это видно на фоне наметившейся общей тенденции, связанной с замедлением роста глобального ВВП, это замедление приводит к тому, что снизится спрос на наш основной экспортный товар, то есть замедление темпов роста мировой экономики снизит спрос на нефть и газ. В этих условиях необходимо делать ставку на развитие инвестиционного климата, на повышение деловой активности внутри страны, чтобы за счет внутренних резервов обеспечить экономический рост, запустить рыночные механизмы, повысить благосостояние граждан. Но пока таких обнадеживающих данных нет, как и источников для предполагаемого роста.

– То есть в стремительном сокращении доли малого бизнеса также виновато общее снижение покупательной способности граждан из-за падения доходов, которого никто и не отрицает?

– В третьем квартале зафиксировали какой-то мизерный рост в три процента, но тем не менее, четыре года подряд доходы россиян падали и в первом, и во втором квартале тоже. Лучшей поддержкой бизнесу было бы повышение платежеспособного спроса и приток инвестиций. Рост совокупного спроса зависит от платежеспособности граждан, а когда доходы падают уже столько лет подряд – чего же еще ожидать?

Основная проблема бизнеса в том, что он не может нарастить объемы своего производства, потому что этого не позволяет низкий спрос. Бизнес не может повысить цены, компенсировав тем самым свои издержки, опять же из-за низкого платежеспособного спроса. Поэтому мы видим, что цены на большую часть продуктов держатся на определенном уровне и возможности для повышения цен и тарифов нет. То есть, помимо роста налоговой нагрузки, еще одна важная причина сокращения бизнеса – сужение совокупного платежеспособного спроса. Население бизнес поддержать не может.

– И это удар по национальному проекту по развитию малого и среднего бизнеса?

– Да, поддержка малого и среднего предпринимательства в рамках "майской инициативы" президента подразумевает повышение доли малого бизнеса с 25% ВВП до 40%, при этом с 2021 года отменяем ЕНВД, а этим режимом пользуются 1,8 млн (почти уже 2 млн) индивидуальных предпринимателей. И вот еще одна предпосылка того, что часть предпринимателей, которые были на ЕНВД, могут либо полностью закрыть свои предприятия, прекратить свой бизнес, либо они уйдут в тень, потому что наиболее мягким, лояльным режимом налогообложения, несмотря на многообразие налоговых режимов, является ЕНВД.

Кроме того, мы видим, что со следующего года, хотя еще картина не ясна, на малый бизнес будут повышены налоги ЕНВД, хотят проиндексировать на 4,9%, но профильный комитет Госдумы вернул закон на доработку и сказал, что нужно сделать не 4,9%, а 3,8%, чтобы повышение налога было не выше уровня инфляции. Также предлагается повысить патентную систему налогообложения, будут проиндексированы ставки налога и торговый сбор будет проиндексирован, это тоже вызывает определенные вопросы и увеличивает нагрузку на малый бизнес, ожидаемо часть предпринимателей покинет рынок.

– Понятно, почему возмутился Песков – это совсем не согласуется с нацпроектами и декларациями власти?

– "Закручивая гайки", не стоит ожидать в дальнейшем роста, наоборот, смягчение налоговых режимов, уменьшение налоговой нагрузки может увеличить экономический рост за счет расширения налогооблагаемой базы. На то есть опыт других стран, которые добивались хороших результатов в экономике и в ВВП не за счет повышения налогов, а за счет снижения. Это способствовало расширению количества предприятий. Многолетние наблюдения показывают, что ощутимых результатов страны добивались именно таким образом.