Месяц протестов в Хабаровске – безусловно знаковое событие в политической жизни страны, ведь уже четыре недели, практически ежедневно, народ добивается отстаивания своего права на свободный выбор губернатора. Народ скандирует: "Фургала домой", но всё чаще к этому добавляется: "Нет путинскому режиму!" Всё больше в толпе появляется красных флагов, да и в целом публика на митингах и шествиях, которые не ослабевают, собирается самая разная. Например, стало известно о том, что на очередной акции в Хабаровске задержали священника.
Вот что говорил известный экономист и видеоблогер Владислав Жуковский о субботних событиях в столице российского протеста-2020: "В Хабаровске жарко во всех смыслах! Народ проснулся, почувствовал себя силой и источником власти, проникся духом свободы и народовластия, требует справедливости и учёта властью своего мнения! Лозунги и требования хабаровчан на митингах становятся всё более жёсткими, внятными и принципиальными: "Путин – враг народа!", "Путин – два процента!", "Путина – в отставку!", "Двадцать лет – доверия нет!".
Доктор политических наук Сергей Обухов дал оценки 29 дню хабаровских протестов: действительно, протестное ядро в Хабаровске сформировалось.
"Да, протестующих меньше, чем в первые дни. Но и 3-5 тыс. для краевого центра достаточно для того, чтобы федеральная власть и её врио Дегтярёв были вне "зоны комфорта". Протестное ядро в Хабаровске сформировалось. Да, оно разношёрстное. Но процесс левой политизации протеста – налицо! А по-другому и быть не может".
Александр Каян – он же "Злой Дальневосточник" – в интервью Максиму Шевченко рассказал, что на самом деле слухи о том, что количество протестующих падает, не соответствуют действительности, по его словам, даже якобы МВД признаёт цифру в 78 тыс.
"И если говорить, что люди "гуляют" по большому кругу, некоторые присоединяются, некоторые отходят, не все проходят полный круг, то мы понимаем, что протестующих намного больше, теперь это в районе 100 тыс. – смело можно называть такую цифру", – сказал Александр Каян. В подтверждение своих слов он предложил посмотреть видео, на котором заснято, как поворачивает протестная волна на дороге: "Видео, где идут протестующие, и ролик длится 2,5 минут. Он не убыстряется, и всё это время по всей ширине дороги идут протестующие. Это намного больше, чем в прошлую субботу было, когда шёл сильный ливень, но и тогда было огромное количество людей".
То, что происходит в Хабаровске, определённо индикатор серьёзных изменений в обществе, оно действительно политизируется, и дошло до того, что Дальний Восток массово выражает недоверие первому лицу государства. С другой стороны, прошедший месяц заставляет задаться вопросом – а какова эффективность этого протеста? Какие из требований протестующих за прошедшие четыре недели выполнены? Пожалуй, из изменений можно отметить разве что назначение нового врио губернатора, но ведь люди были и остаются против этого назначения! Пожалуй, правы те, кто называет это плевком в лицо протестующим.
Как мы писали, такой протест – это и следствие усталости от социально-экономической политики Москвы в целом, другое дело, что такой посыл не проявляется в лозунгах. И отсюда возникает ещё один закономерный вопрос – почему мусор, сквер или обвиненный в убийстве губернатор у нашего народа находят больший отклик и сподвигает массы выйти на улицы, а пенсионная "реформа", конституционные поправки и гибель социального государства – нет?
Кандидат философских наук Андрей Коряковцев вспоминает времена СССР, и он замечает, что при всей ненависти представителей диссидентствующей прослойки в СССР к коммунизму, мыслили они при этом, в силу хорошего образования и среды, по-марксистски широко и понимали, что бороться с одним генсеком или с каким-либо проявлением глупо и безрадостно, они считали, что бороться нужно с системой. Сегодняшняя оппозиция сосредоточена только на одном лице и на примечательном проявлении режима одного лица – коррупции. Это, кстати, выразилось у многих российских оппозиционеров и в отношении к результатам выборов в Белоруссии. Люди поддерживают протестный движ в Минске, вывешивают "баннеры поддержки" вроде "нет тирану-таракану", потому что... ведь там "диктатор, такой же как у нас, и ему пора уходить". В чем состоят различия систем, где больше развито производство, где меньше олигархов (ну, тех самых пресловутых "воров и жуликов") – становится неважно. Протест активизируется и канализируется в одном временном промежутке – в даты больших выборов.
О системе в целом, по сути, не говорят ни правые, ни даже многие левые, которые хотят только косметического ремонта, реставрации, а не коренных перемен. Всё это вполне укладывается в рамки либеральной политологии, где центральное место занимает режим, объясняет Андрей Коряковцев.
"Дескать, главное сменить режим, главное сменить лидера – и всё сразу будет хорошо. Марксистская политология говорит, что режим – это что такое? Только инструменты экономического господства. Режим может быть всякий, он может меняться, при этом господствующий класс и сам может менять режим, но сама структура общества может оставаться прежней", – говорит эксперт.
Оппозиция Шрёдингера
Политолог Александр Жилин полагает, что реальной массовой оппозиции в стране просто нет, оппозиционные партии прикормлены, а несистемная оппозиция также часто играет на руку власти или использует протестное движение как социальный лифт. Вместо оппозиции Жилин видит группировки, которые всего лишь борются за власть как источник обогащения.
"В моём представлении реальная оппозиция – это та сила, которая вырабатывает решения, направленные на улучшение экономической, политической, социальной ситуации в стране. Сейчас же это декорация, никто бы не позволил тому же Навальному, если бы он представлял какую-то реальную угрозу, вот так спокойно заниматься тем, чем он занимается. Платошкин что-то пикнул – и он благополучно оказался закрыт. А Навальный – нет", – говорит Александр Жилин.
Оппозиция, которая, вроде бы, есть, а вроде бы, нет, вполне укладывается в рамки существующей либеральной системы. И даже левое движение, о котором отдельно поговорим позже, также действует на поводу либеральной активности. В этом смысле, как бы это ни было прискорбно для самих протестующих, те же выступления в Хабаровске по своей сути оказывается... извращенной поддержкой режима. Что это за абракадабра?
"Просто это режим, который более мудр, и этот режим возник не сегодня, и даже не в России, этот режим и его технологии работают с оппозицией. Такие режимы возникают в послевоенную эпоху на Западе, это так называемый режим управляемой демократии", – поясняет эксперт Коряковцев.
По сути, модель такого общества впервые описана социологами из Франкфуртской школы, Максом Хоркхаймером, например, и цель режима в данном случае – превратить оппозицию из угрозы господствующему классу в опору.
"Дискурс", направленный на демонизацию личности, не подлежит никакому развитию, – полагает Андрей Коряковцев. – Из него не следует никакой позитивной общественной программы, кроме как смены фамилии говорящей головы в телевизоре и её риторических оборотов. И то, что эта программа навязана разномастными интернет-гуру подавляющему большинству протестного электората – свидетельствует об архаизации политического сознания общества. Оно отброшено на сотни лет назад. Точно так же, как массовые митинги, захлестнувшие США в 2016 году по поводу кандидатур в президенты, были на деле митингами в поддержку системы в целом, так и в России массовые выступления "обиженных граждан" в пользу опальных представителей господствующего класса – Фургала и Грудинина – и против "обнуления" – есть выступления практически в поддержку неолиберальной системы как таковой. Просто потому, что социальной повестки здесь нет или она находится в тени узко-политических требований и лозунгов либерального толка".
Если исходить из того, что оппозиция все-таки есть, и тот самый кот жив, то что она собой представляет? Перефразируя Форреста Гампа, можно с уверенностью сказать, что оппозиция – это коробка конфет ассорти. Сегодня представлены все варианты: левые с уклоном в мистицизм, религиозные раскольники, националисты-либералы, не хватает пока трансгендеров, отстаивающих свои права, но всё ещё впереди?
Политолог, директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин говорит в беседе с Накануне.RU, что пока нельзя сказать, какой будет оппозиция будущего, если ей суждено сложиться в нечто сильное и не вызывающее насмешек молчаливого большинства:
"Вопрос – будут ли они правыми или левыми? Дело в том, что эта система координат – правые, левые, либералы – она уже во многом устарела, она уже смещается. В нулевые годы немыслим был альянс между националистами и либералами, в начале десятых такой альянс вырисовывался, и его лицом, кстати, стал Алексей Навальный отчасти. Система координат устаревает, и победят те лидеры, которые смогут артикулировать на себе новый общественный запрос, они как раз и будут представлять разные фланги единого протестного движения".
Возможно, парадокс продолжительности хабаровских протестов именно в том, что в них нет лидеров от действующей оппозиции, более того, они там даже отвергаются народом.
Заскверные протесты и фургальные шествия
То, что сегодня протесты проходят по локальным, казалось бы, поводам, говорит о том, что часто организационной силой всё же являются так называемые либералы, констатирует эксперт Андрей Коряковцев, а как мы помним, в фокусе либеральной повестки находится смена режима и смена фигуры, кто олицетворяет этот режим, вся социальная повестка остается как бы за бортом – мол, со сменой лиц всё само как-то наладится. Так, на фоне протестов в Екатеринбурге "за сквер" власти подняли стоимость проезда в метро – но это никак не было отражено среди протестующих в сквере. А пенсионная "реформа", которая по определению никому не могла понравиться, или поправки в Конституцию, которые нравились не всем, на улицы толпы не вывели.
"Сейчас на самом деле происходит страшное. Мы видим, что у нас, вроде бы, сформировалась левая субкультура, но она разделяет именно эту либеральную повестку. Поэтому у нас нет самостоятельного левого движения, оно стало лево-либеральным, арьергардом либеральной реакции", – полагает кандидат философских наук Андрей Коряковцев.
Политический обозреватель Константин Сёмин ещё более категоричен, он считает, что правая оппозиция – это и есть вся оппозиция в стране. А левые силы, среди перечисленных несистемных деятелей, хоть и имеющих стабильно растущую аудиторию, не более, чем "кружки по интересам". И те среди них, кто заявляется во власть, тот же Грудинин или Платошкин, хоть и называют себя левыми, но в той или иной степени критиковали сегодняшний порядок вещей справа, а не слева:
"Когда говорят, что наша левая оппозиция слаба, потому что она не делает того-то и того-то, я с этим не согласен, она не может ничего сделать, её нельзя вырастить в пробирке или собрать из частей, как доктор Франкенштейн собрал своё чудовище. Левая оппозиция появится тогда, когда острой, нестерпимой фазы достигнет экономический кризис. Поэтому я не знаю, о каких левых можно в этом контексте говорить. С другой стороны, предъявлять претензии этому левому движению тоже немного странно, дело не в том, что левые неправильные, дело в том, что пока нет общественного движения, рабочего протеста".
И правда, многие отметили, что в Хабаровске не было выступлений против тех же поправок, не бастовали промышленные предприятия.
"Возьмём Комсомольск-на-Амуре, писали, что Комсомольск-на-Амуре поддержал Хабаровск. Хорошо, так вы бастуете? Нет. Там же крупнейшие авиазаводы, там же дальневосточный центр промышленности – и ни одной забастовки. Пролетариат-то остаётся индифферентным к этому", – подтверждает Андрей Коряковцев.
Несмотря на вялый интерес атомизированного рабочего класса, всё же сегодня активно формируется левая субкультура, но сможет ли она переломить либеральную повестку? Одних считают максималистами, далекими от реальности, других "договоренцами" и подозревают в проплаченности, третьи – уходят в мистицизм. И ладно бы где-то в Африке, но ведь нет, здесь – в стране с такой богатой коммунистической историей. Как раз всё дело в этой истории, считает эксперт Андрей Коряковцев. Ключевой момент в том, что крах Советского Союза – это был и крах протестного движения, крах левого движения, и начинать его заново приходится не с нуля, а с "минусовой отметки".
"И оно в своём развитии сейчас будет проходить этапы своего предыдущего развития. Может быть, не полностью их повторяя, может быть, с другой скоростью, но, тем не менее, я вижу, как оно повторяется", – говорит кандидат философских наук Андрей Коряковцев.
По сути, мы слишком много требуем от реальной оппозиции, ведь находится она условно в периоде "реформации"? Эксперт приводит в пример протесты в Донецке, которые, по его мнению, происходили в довольно наивных "полурелигиозных" формах, там было и много богоискателей, и богоотступников. Да и вряд ли кого-то сегодня удивит шествие коммунистов с хоругвями. Или православных с иконой Сталина. Андрей Коряковцев считает, что всё это вполне закономерно, то, что социальная проблема воплощается в религиозной форме, соответствует периоду реформации:
"В 90-х годах у меня в гостях был француз, мы с ним поехали в центр Свердловска и встречаем шествие коммунистов, КПРФ, которые идут с православными хоругвями и с красными флагами. Мой друг француз, который живьём слушал Бодрийяра, в Сорбонне учился, он был изумлен и сказал, что Россия – это страна победившего постмодернизма".
Можно было бы спорить с этим до лета 2020 года, когда некий отец Сергий учинил раскол с политическими заявлениями, более того к нему ещё и приехал опальный полковник Квачков – как говорится, картина маслом. Как помним, раскольничество на Руси также имело политический характер, староверы ругали Петра, выражая чаяния угнетенного крестьянства.
Смутный стихийный протест?
Пока протестную повестку удерживают так называемые "правые", к ней и не присоединяются "рабочие и крестьяне", левое движение не оформлено, и неясно, на каком этапе своего развития находится. Более того, именно его "гасят в зародыше", например, если религиозные деятели позволяют себе радикальные заявления в отношении "монарха", как тот же Сергий – всё это спускают на тормозах, если же левый политик разрешает себе высказаться на табуированные темы – попадает под арест?
В это время протесты в России идут от сердца, смутно и стихийно, на уровне эмоций, людям не нравится мусор под окнами, и это понятно, кто-то хочет отстоять "свой" сквер или "своего" губернатора. Народ выступает с вроде бы незрелыми требованиями, в то время как оппозиция не может сформироваться, и на это есть свои причины.
Но политолог Павел Салин не согласен, что протесты бьют мимо цели, народный гнев находит повод, а вот причины известны.
По его мнению, сейчас имеет место накопительный эффект, как это было в 2011 году, когда между реальной причиной – сменой Медведева на Путина без спросу среднего класса – до повода с подтасовками на выборах прошло 2,5 месяца. Сейчас может пройти больше времени, так как процессы глобальней и относятся уже не только к жителям мегаполисов, верхушке среднего класса, а к массам и регионам.
"Сейчас процессы идут более глубинные, они охватывают не только и не столько столичный средний класс, а всю страну, они охватывают уже не миллионы, а десятки миллионов людей, больше ста миллионов людей. Если процессы масштабные, то и расстояние временное между формированием причины и появлением поводов по времени больше разнесено и занимает не месяцы, а годы. Пенсионная "реформа" на самом деле тут – одна из причин", – констатирует Павел Салин.
Выступления в Хабаровске действительно уже стали феноменом оппозиционного движения десятых годов, наверное потому власть до сих пор не представляет, как можно погасить эти настроения. Хабаровчане испытывают режим на прочность, но подспудно – именно что лишь подспудно и невыраженно, катализатором в них становятся уже и претензии ко всей системе. Дальний Восток живёт все хуже, видя перед собой пример экономического чуда в Азии. Но ведь был же неплохой губернатор и что-то да делал...