Курс рубля превысил планку в 100 за доллар и даже закрепился на уровне 101. Так называемая психологическая отметка может оказаться не только психологической, но и вполне материальной — в прошлый раз Центробанк вопреки возражениям многих экспертов опять повысил ключевую ставку, но нацвалюте это не особо помогает. Видимо, недостаточно подняли? Как иронизирует экономист Никита Кричевский в своем телеграм-канале, теперь от Эльвиры Набиуллиной экономику могут ждать многие другие "прелести":
"Повышение ставки, ужесточение валютного контроля, обязательная продажа всей валютной выручки, запрет на выход иностранцев из российских активов, раскулачивание "Сургутнефтегаза". И прочие прелести. Если кто-то думает, что курс устаканится с отставкой Набиуллиной, тот глубоко ошибается. В долгую не изменится ровным счетом ничего. Такая вот кадровая ловушка".
Эксперт уверен, что нужно менять не публичные "говорящие головы", а создавать институт экономических советников, который будет проводить решения и принимать решения, а вместе с ними и ответственность, так как сейчас ответственности за всевозможные провалы никто не несет, кроме кошельков простых граждан. И этот самый институт советников, или даже один советник, должен стать этаким "экономическим Сталиным", который из мягкой, бесхребетной руки власти сделает твердую руку контроля.
Что касается рубля, то чехарда с курсом так и продолжится, уверен Кричевский, и единственно верное решение в данной ситуации — не слабый и не сильный рубль, а просто фиксированный. А на каком уровне — об этом экономист рассказал в беседе с Накануне.RU.
— На ваш взгляд, какой тренд в курсе валют, куда движется курс рубля?
— Движется к хаосу, мы по-другому не умеем. Власти думают, что у них все под контролем, но надо смотреть со стороны, плюс, иметь определенный мировоззренческий исследовательский, историко-экономический опыт для того, чтобы понимать, что происходит, какие процессы нарастают. А нарастает хаос.
— Раньше был не хаос, получается?
— Нет, хаос был в марте прошлого года, но он был вполне прогнозируемый, с ним достаточно эффективно и быстро справились. А сейчас — видите, опять все пошло вразнос.
— По какой причине, что на это влияет?
— Это объективная ситуация. Это не какие-то силы, не Сечин, не Набиуллина и Мишустин, они сами все в изумлении. Можно, конечно, ставку задрать высоко. Но не думайте, что что-то изменится — не изменится. Давайте отток капитала будем контролировать? Вообще не вопрос — принимайте решение, и все равно ничего не изменится.
— Почему так?
— Потому что у нас сейчас мягкая рука, а она должна быть твердой. У Владимира Владимировича мягкая рука, но это не значит, что она должна быть бесхребетной. Больше скажу, во внутренней экономике и вообще в экономике он останется в истории как чуть ли не либерал. Он до последнего стоит на относительной свободе, либеральной свободе в экономике.
Лишь некоторые поползновения идут в сторону усиления государства в экономике, но, по сути, он остается крайне либеральным человеком. А мягкая рука должна быть твердой.
И когда все было хорошо, рука была мягкой, а сейчас все не очень хорошо, и надо вспомнить, что она еще и твердая бывает. Но пока не вспоминается.
— Вы писали, что крепкий рубль нужен промышленности, а слабый экспортерам. Выход из ситуации — фиксированный рубль. А на каком уровне?
— Если говорить о курсе, то курс надо установить, скажем, на уровне 120 или 150, просто зафиксировать и все. И забыть. Надо будет — опустим. Но чтобы это было предсказуемо, чтобы мы знали — завтра будет 120, и послезавтра будет. И планирование начнется, и инвестиции начнутся. И одновременно перекрыть по возможности все выходы денег из страны, включая крипту, потому что крипта — это сегодня главный способ, главное русло по уходу денег.
— Есть для этого возможности?
— Их полно — чтобы вывести капитал из страны, нужно по бухгалтерии провести операцию покупки ценных бумаг, перевести эти деньги заранее известной конторе, а дальше она все сделает сама, и выведет это дело за рубеж в любом количестве. Но крипта контролируется силовиками, никаких проблем не составляет перекрыть этот канал.
Также никаких проблем не составляет поймать за руку тех, кто продает за границу за бесценок, а заграница через свои подкожные фирмы продает по рыночным ценам и оставляет часть прибыли там.
— Но почему этого не делают?
— Этого я не могу знать. По всей видимости, потому что коррупция. При этом за устойчивость нашей экономики в плане валютных ресурсов можно абсолютно не беспокоиться, потому что у нас создано очень много запасных мешков с деньгами, и никто не мешает их в нужный момент задействовать. Но это не имеет отношения к валютному рынку, потому что валютный рынок — это головная боль исключительно Набиуллиной. Но если будет что-то нам вдруг не хватать, у нас очень много валютных запасов в стране в целом.
Почему эти валютные запасы не расходуются на поддержку валютного курса, тоже понятно — потому что все "спалим", а что дальше делать, неизвестно, потому что при существующем решете в валютном рынке и вообще хождении денег из страны в страну, это будет бесполезно. Все равно будут выводить, сколько туда денег не вбрасывай.
Президент говорит — у вас есть ресурсы, вы имеете полное право их задействовать, ваши ресурсы. Вот в те другие ресурсы не лезьте, потому что это не про вас, это про страну, а у вас своих достаточно — у вас юань есть и прочее. Вот и занимайтесь. И он абсолютно прав в этом плане.
— И курс продолжит так же скакать?
— Да, потому что у нас условный Ясин в Минфине считает, что все решает рынок: спрос-предложение. Но вы знаете, никогда нигде он ничего не решал. В нынешних условиях нужно проявлять чрезвычайную жесткость. Пока еще можно ее проявить. Потому что, когда хаос начнет нарастать, придется задействовать те резервы, о которых я говорил.
Например, у "Сургутнефтегаза" подушка 60 млрд долларов. Но это подушка не про Центробанк. А сколько денег лежит на зарубежных счетах, которые никогда не будут арестованы — триллионы. Но это на крайний случай, и это деньги, до которых Набиуллиной не должно быть никакого дела.
Если ей что-то не нравится — ну выйди с предложением, договорись с правительством, подготовь указ президента, он будет оперативно подписан — но ничего этого не происходит.
А пока "мы будем ужесточать контроль за капиталом" — ну, ужесточайте. Можно подумать, он сейчас недостаточно жесткий.
— То есть ЦБ не может ни процентной ставкой, ни контролем капитала сдержать курс рубля?
— Это абсолютно исключено. Такие вещи, когда у тебя курс скачет по нерыночным, по немонетарным основаниям, невозможно решить.
Например, я писал про то, что будут выделять триллионы на повышение рождаемости. Но сколько триллионы не вбрасывай, больше рожать не будут, потому что должны быть нематериальные мотивы, а их нет. Деньги — это хорошо, но рожают не за деньги. Нужны другие вещи, но об этом никто не вспоминает, потому что считают, что "сейчас денег дадим, и начнут рожать". Не начнут.
— Получается, как в демографии, так и в экономике нужен другой подход?
— Подход нужен другой — почему-то кто-то считает, что если мы будем регулировать ставкой, как на Западе, то и у нас все получится. Но начнем с того, что на Западе ситуация другая — деньги другие, запасы другие, экономики другие, но там, что самое интересное, тоже не получается. А у нас ситуация, когда наша экономика составляет несколько процентов от их активов, от их монетарного объема — и если там не получается, а у нас почему должно получиться?
— Можно ли ожидать, что начнется поиск немонетарных инструментов?
— Нет. Потому что наше либеральное правительство — финансово экономической блок — они считают, что рынок все рассудит. А рынок никогда нигде ничего не рассудил. И при этом нам говорят, что нам китайская модель не подходит. Китаю она подходит, а нам не подходит. Ну хорошо, изобретите свое — опишите, запустите свою модель.
— Может, ждут марта 2024 года?
— А что изменится в марте 2024? Ничего не изменится. Люди другие будут в правительстве и ЦБ? Возможно. Но по большому счету ничего не изменится.
— И замена Набиуллиной не поможет?
— Не поможет абсолютно, потому что публика одна и та же, она выросла на ясинских либеральных приблудах про рынок, про какие-то ограничители. При этом, например, фиксированный курс эту либероту не устраивает. Китай устраивает, другие развивающиеся страны-лидеры устраивает, а Россию не устраивает. Почему? Может быть, они зарабатывают на этих скачках курса, я не знаю. Может быть, опять какой-то купец появился, который пылесосит рынок. Никто не знает наверняка.
Но эти процессы регулируются не рынком. Они есть следствие, а о причинах никто не говорит. Никто до сих пор не объяснил, почему весной скакнул курс. Там грешили на то, что "Shell" выходил на Сахалине. А почему летом подорвался, так никто и не сказал, но все ищут способы борьбы с плесенью, а не с сыростью. Для них плесень есть, а сырости нет.
— Наступит ли момент, когда жаренный петух клюнет, и придет понимание, что нужно делать, или это случайно должно произойти?
— Я мечтаю об этом дне. И если говорить о финансовых решениях, то самый правильный шаг — это установить фиксированный курс. Но на это мы не пойдем, потому что "китайская модель нам не подходит". Набиуллина же сказала. А свои идеи в те головы не придут. Если бы они могли выдавать идеи, или хотя бы пытались их найти, мы бы давно об этом знали, еще лет 10 назад.
— Как же эти идеи донести? Или просто ждать, что хаос обойдет стороной?
— Я много раз выступал и высказывался за создание института экономических советников. Не публичных, но обязательно на зарплате, и в данном случае я говорю не о себе. Есть некая парадигма, система координат, в которой постоянно циркулирует дискурс на тему ключевой ставки, ограничения капитала, запрета на выход иностранцев. В этой системе координат некоторые люди набили руку так, что каких-либо шансов им что-то объяснить нет, потому что главная цель дискурса — холивар. Это яростный спор, в котором опровергают точки зрения друг друга, не находят что-то общее, не создают конструктивное, а заняты исключительно болтовней.
Но одно дело, когда эта маргинальная позиция где-то там, а другое дело, когда статусные люди где-то здесь. Но картина одна и та же, характер один и тот же — нам лишь бы поболтать. А нам не надо болтать, нам надо сказать — надоело, посчитайте сегодня-завтра, сколько должен быть курс, на котором можно продержаться полгода. 150? Значит, будет 150, закрываем вопрос и расходимся.
Должен прийти человек не на замену Путину, а в помощь, и сказать — будет вот так и вот так. Встали, разошлись. Такой "мягкий" Сталин в экономике. Мягкий, но Сталин, чтобы сказать — я решил. У нас этого нет. У нас с утра курс был 100, сейчас 99, потом 101. При этом приходит условный Сечин и говорит, мол, ну и как мне планировать инвестиции? Вы же в начале года говорили, что средний курс будет 68, а в начале февраля замминистра экономики говорил про 72. А тут, представляете, приходит человек и говорит — все, курс 150 на полгода, все идут работать.
— То есть все равно придут к такой схеме?
— Она не китайская, она советская. У нас был фиксированный курс, и китайцы с нас взяли пример. И реформы их — это реформы Маленкова 1953 года, которые ему не дали провести. Все это есть в документах — что Маленков предлагал сделать для сельского хозяйства, ровно то же самое, но для промышленности, ввел Китай в 1978 году. Вырабатываете план, а все, что сверх плана, можете на свободном рынке продать — это все китайцы и это все Маленков. Там и другие вещи тоже. Хотите — деньги в производство вкладывайте, или во что хотите. В итоге через 10 лет цены на сталь отличались плановые от рыночных в четыре раза, китайцы подкрутили, сделали аккуратно, все пошло в рост. Потом они решили либерализовать цены, через четыре месяца поняли, что что-то мы не то сделали, и вернули все обратно. Но нам же это "не подходит".
Но у нас это невозможно, потому что у нас-то гонор, спесь, самомнение, гордыня. Считают, что, если стали руководителями, министрами, значит, умнее всех. Поэтому я говорю — ничего не получится. Потому что спросить у кого-то гордость не позволяет. Даже если объявить голосование за способы регулирования курса рубля, то напридумывают вариантов, будет очередной галдеж наверху. Сядут, будут выдвигать свои мысли, спорить, все это будут показывать по телевизору, как это было на той неделе, когда появилась "китайская мембрана". И чем кончилось? Доллар по 100. Так и дальше будет — они будут рассуждать, а доллар будет дальше нарастать.
Они, конечно, потом дойдут, как царь в свое время в конце 1916 года дошел к тому, что надо иногда с кем-то разговаривать, но будет поздно, доведут ситуацию до кардинальных мер — резкое ограничение, запрет на торговлю валютой внутри страны, национализация, восстановление госприемки на всех абсолютно предприятиях, которые что-то производят. То есть это будут такие меры, которые только усугубят ситуацию. Но вот сейчас, в начале октября, как раз то время, когда все это надо аккуратно взять и напомнить, что мягкая рука должна быть твердой.