Россия и Китай в рамках "Нового сухопутного зернового коридора" объявили о подписании контракта на поставку зерновых, зернобобовых и масличных на сумму 2,5 трлн рублей и объемом 70 млн тонн за 12 лет. Как поясняли эксперты, это определенно победа, так как России удалось разрешить многолетнюю проблему, когда Китай отказывался закупать российскую пшеницу — то ли под надуманными причинами, то ли под реальными сомнениями в качестве — теперь неважно. Для нашего зерна стояло сито фитосанитарного контроля, многие считают, что появившееся умышленно. Тем не менее, поставки в Китай были, правда, не такие большие — 600 тысяч тонн в год, при общих объемах закупок основных сельхозкультур этой страной в 160 млн тонн. Сейчас же, если 70 млн делить на 12 лет, то получится тоже не так уж много: по 6 млн тонн в год. Одни говорят, что это исторический контракт, другие — что контракта как такового вообще нет. Подробности — в материале Накануне.RU.
Руководитель инициативы "Новый сухопутный зерновой коридор", гендиректор ООО "Забайкальский зерновой терминал" Карен Овсепян объявил, что заключен контракт с китайской госкомпаний China Chengtong — поставки 70 млн тонн зерновых и других культур сроком на 12 лет. Сомнения вызывает то, что новость тиражировалась только в российских изданиях или со ссылкой на российские СМИ. Телеграм-канал "Временное правительство" делает предположение, что заявление всего лишь притянули на старые уже работающие соглашения на поставки соевых бобов в КНР — неужели это действительно попытка капитализировать историю российско-китайской дружбы? 16 емкостей по 5 тысяч тонн зерна построены при содействии Корпорации развития Дальнего Востока и Арктики и используются для поставок сои в Китай.
Но, допустим, все же мы из тех, кто верит и радуется дружбе Китая и России и взаимовыгодному контракту. Хотя и контрактом между странами это соглашение сложно назвать. Независимый эксперт зернового рынка Александр Корбут замечает, что подписали договор не Российская Федерация и Китайская народная республика, а компания "Новый сухопутный зерновой коридор" и китайская компания:
"То есть это немножко разные вещи, согласитесь? Если бы это было межгосударственное соглашение, то это были бы решения органов государственной власти двух стран, в данном случае — это бизнес-решения. Вполне возможно, парафированные и властью, но мы этого пока не знаем, недавно проскочила информация о том, что в ноябре-декабре может быть подписано какое-то государственное соглашение по этому поводу, но пока его нет".
И даже при таком раскладе можно сделать выводы, что определенная заинтересованность в развитии поставок зерновых есть.
"Там не только зерно, там и масличные, и другие зерновые товары, то есть это будет и шроты, и мука. Это пункт первый. Пункт второй — наличие такого соглашения, которое было подписано, я не могу сказать, контракт это или нет, является несомненно позитивным моментом, потому что формирует определенные направления деятельности бизнеса. Для нас это достаточно важно, потому что Сибирь у нас до зерна невыездная, слишком далеко и от дальневосточных, и от европейских портов, независимо куда идти — на Черное море или на Балтику, слишком высоки логистические издержки. А Китай — он под боком, то есть это удобно", — говорит Корбут.
Появляется важный вопрос — есть ли у нас такие зерновые ресурсы в этом регионе?
"Если 70 млн делить на 12 лет, то это по 6 млн тонн в год. В текущей ситуации, я полагаю, у нас реально набирается где-то 1,5 млн тонн сои и 3-4 млн тонн зерновых, ну и в принципе, с натяжкой, со шротами, с бобовыми — можно выйти и на 6 млн, но для этого мы все дружно — от Дальнего Востока до Сибири — должны отказаться от экспорта вне этого зернового коридора. Но это возможно только тогда, когда по условиям поставщики, то есть "проклятые сельхозпроизводители", будут видеть, что условия поставок и заработок здесь лучше, чем в других вариантах", — поясняет эксперт.
Вопреки сомнениям, все же другие варианты тоже есть. С Дальнего Востока можно отправить сою и кукурузу автомобильным транспортом по мостам через Амур или через Казахстан, туда можно поставлять рапс и подсолнечник. Есть и Киргизия. И все это можно совершить в рамках Евразийского экономического пространства, а значит, сэкономить на пошлинах и не бояться ограничений. Но если появится еще и вариант, куда сегодня поставки идут "фоновым режимом" понемногу — тоже неплохо, считает эксперт, так как поспособствует конкурентной среде.
"Так что если это состоится — будет хорошее подспорье, потому что появляется дополнительный канал сбыта для сельхозпроизводителей, соответственно, улучшается конкурентная среда, если, конечно, не будет указания продавать всем, кому угодно, но только "Сухопутному зерновому коридору". У нас такое тоже бывает. Ну, если состоится, то хорошо, состоится", — говорит эксперт.
Также поставки в Китай не повлияют на наши обещания бесплатной помощи странам Африки, Александр Корбут говорит, что при нашем производстве в 90 млн тонн пшеницы для внутреннего рынка и при 20 млн тонн на экспорт, гумпомощь в 250-300 тыс. тонн — просто капля в море. Льготные поставки Турции — это 1 млн тонн и это всего недельный экспорт, если сравнивать. Сколько ещё сырья стоит в "зерновом тупике" Сибири и Южного Урала и не доезжает до экспортных портов, просто потому что логистика хромает — страшно представить. Голодать, в общем, не будет никто — ни африканцы, ни жители нашей страны, уверен эксперт:
"Там ничего не перекрывает, это дополнительный рынок сбыта для Сибири. Я это называю "Сибирский зерновой тупик". Потому что эшелоны там собрать можно, а вывезти невозможно. Сейчас это зерно съедают у себя сами, слава богу, в Казахстане уже и прошлый год, и этот год не очень хорошо с урожаем, соответственно, это поставки в Казахстан. Что-то перерабатывается в муку, мука на экспорт идет и в европейскую часть".
При этом стоит отметить, что "договор века" с Китаем не идет ни в какое сравнение с "черноморской инициативой", почившей в обозе. Экономист Никита Кричевский поясняет: если история про Китай — это экономика, то история с "черноморской инициативой" — чистая геополитика. Хотя и поставить жирную точку в истории с инициативой нельзя по одной простой причине — нельзя никогда ставить жирную точку.
"Сегодня там идут боевые действия, завтра они не идут, завтра по-другому ситуация сложится. Турция у нас с огромным удовольствием покупает зерно, там же Египет, там же страны Африки. Тогда мы пошли навстречу и заключили договор по "черноморской инициативе", в числе прочих пунктов был пункт о том, что мы возобновляем поставки аммиака, то есть удобрений через аммиакопровод. Ничего этого не было, ни одного грамма удобрений не поставили. Суда с нашим зерном ходили, но я не могу сказать, что был какой-то стабильный оборот".
А с Китаем другая ситуация, но, скорее всего, мы будем поставлять по более низким ценам, но долгосрочный контракт стоит того, считает экономист. Что будет делать Китай с нашим зерном — дело десятое, пусть перепродает, если хочет. Потому что нам хранить зерно все равно негде и продавать некому?
"Единственный минус, о котором мы говорим уже много десятилетий, это даже не то, что мы не умеем хранить зерно так, как надо. А также мы по-прежнему не научились перерабатывать зерно в конечный продукт, какие-то поползновения есть, но в основном мы на условиях толлинга отправляем наше зерно в третьи страны, а там из них делают, предположим, макароны, оставляя там львиную долю добавленной стоимости, а нам привозят готовые продукты — это так называемый внешний толлинг. Ну не умеем, поэтому довольствуемся тем, что есть, а будут ли у нас резервы для того, чтобы развивать внутреннюю переработку — вне всякого сомнения. Зерна производится у нас с каждым годом все больше и больше, и посевных площадей при желании можно получить существенно больше, чем существует сейчас. Здесь, в общем-то, даже не минус, а, что называется, "мяч на нашей стороне". Если мы захотим — мы будем это делать, не захотим — дураки, значит", — говорит Кричевский.
Россия традиционно поставляет зерно и в Европу, и в другие страны, а получает готовую продукцию. У нас действительно широкий спектр зерновых, это и пшеница, и рожь, и бобовые, и ячмень — всего более, чем достаточно. А вот производить из них готовые продукцию мы не умеем. Точнее умеем, но развивать не хотим. Производство — болезненная тема всей экономики, собственно, от того и называемой сырьевой. В Италию мы продаем зерно, а покупаем макароны, которые могли бы и сами делать, не теряя прибавочную стоимость. Сделка с Китаем, если при всех оговорках это правда, конечно, событие хорошее, но мало кто сомневается в том, что вскоре мы можем начать получать отличную, превосходного качества китайскую лапшу, мука для которой сделана из нашего же зерна.