Российская национальная валюта "укрепляется и может укрепиться еще", о чем накануне заявил помощник президента России по экономическим вопросам Максим Орешкин. При этом, по его словам, рассчитывать на кардинальные отклонения курса от текущих значений не стоит. И действительно, рубль уже не тот, что раньше, колеблется вокруг 90 рублей за доллар. А ведь доходил до более 100 руб., и это без преувеличения была очень чувствительная психологическая отметка. А ещё более чувствительная она была для карманов граждан.
Хотя и курс доллара в 90 рублей не стал значительно менее чувствительным — цены как подросли вдогонку подорожавшему доллару, так назад и не откатились. Впрочем, как всегда. Хотя это "всегда" пора бы заканчивать. Рыночный курс невыгоден экономике, а те методы регулирования, которые применяет Центробанк, сильно переоценены, и лучше для экономики был бы фиксированный курс, хотя бы на полгода-год, чтобы иметь возможность прогнозировать финансы, исключить наконец биржевых игроков из вопроса курса рубля и саму игру на национальной валюте исключить.
Об этом в беседе с Накануне.RU рассказала экономист, депутат Госдумы Оксана Дмитриева.
— Складывается впечатление, что сначала всех напугали курсом 100 рублей за доллар, а теперь все и на 90 согласны, заодно и бюджет так сверстать проще, чем при долларе за 60?
 "Московский Экономический Форум, МЭФ, Марко Риччери, Оксана Дмитриева(2017)|Фото: Накануне.RU")
— Во-первых, о бюджете никто не думает, и если кто-то считает, что курсом управляют и манипулируют так, чтобы легче было сверстать бюджет, то это не так. Во-вторых, влияние на курс, на мой взгляд, незначительное, потому что фактически на курс влияют внешнеэкономические факторы, например, цена реальной продажи нашей нефти и другие факторы, которые и определяют, по какой цене реально продаётся и за какую валюту.
При этом я полагаю, что, с учётом санкций и насильственного ограничения хождения конвертируемых валют доллара и евро — то есть не везде мы можем хранить, не везде мы можем получать, не везде мы можем покупать на эту валюту, — вообще нужно отказаться от свободной купли-продажи валюты через биржу, через биржевую торговлю, и все лишние сделки с валютой внутри страны нужно минимизировать.
Если есть обязательная продажа валютной выручки, то пусть она будет осуществляться непосредственно Центральному банку по фиксированному курсу. И тогда курсом гораздо легче управлять, и при этом никто на этом зарабатывать не будет. А экспортёры и импортёры, кому нужна будет валюта, чтобы закупать продукцию, они также могут её приобретать у Центробанка тоже по фиксированному курсу. И тут можно даже какие-то сделать разные курсы в зависимости от потребности в импорте или в так называемом критическом импорте, либо так, чтобы предприятия, продавая и покупая валюту, не теряли на разнице в валютном курсе. Все это можно сделать.
Тем более можно подумать, что у нас каждый ларёк экспортирует и имеет валютную выручку? Основная валютная выручка получается от нефтегазовых компаний, количество которых в пределах двух десятков экспортёров, ну и, опять же, в этом участвуют достаточно крупные экспортёры сельхозпродукции. Средние предприятия очень мало выходят на внешний рынок, не говоря уже о малых предприятиях.
А у правительства другая позиция — достаточно противоречивая. С одной стороны, заявляется о том, что мы уходим от доллара, мы вообще все расчёты будем вести в рублях или вообще в двусторонних расчётах в национальных валютах, что на самом деле совершенно неправильно. А при этом все время смотрят на курс рубля к доллару и делают попытки все время его стабилизировать различными рыночными инструментами, которые в своё время предписывались мировой финансовой системой, мировыми регуляторами, скажем так, при этом все эти инструменты сейчас принципиально ограничены, вообще не следует ими пользоваться.
— Однако что происходит с импортом — он дорожает, импортозамещение никак не идет, что в этой ситуации делать?
— Для импортозамещения слабый рубль как раз выгоден, ему невыгоден дорогой рубль. Другое дело, что есть так называемый критический импорт, где, например, вы производите какой-то вид продукции и все равно вы не можете полностью все производить внутри страны, у вас есть комплектующие, у вас есть узлы, у вас есть ингредиенты, у вас есть некие субстанции, которые вы так или иначе должны привозить из-за рубежа. Я уже не говорю об оборудовании, потому что станки и вообще оборудование — это сейчас на 90%, если не сказать больше, все импортное.
Поэтому если даже мы хотим осуществлять импортозамещение, хотим налаживать производство, то все равно первый этап — это станки, оборудование, которое мы должны где-то купить и его должны привезти. А потом уже начать по возможности производить. Но здесь принципиальным является обязательная продажа валютной выручки по определённому курсу, который устанавливает фиксировано Центробанк, а для критического импорта — тоже покупка валюты у того же ЦБ, тоже фиксированный чёткий курс или, возможно, несколько курсов.
— Вроде бы, рубль при всем оптимизме властей упал в полтора раза, и это рекорд по падению среди нацвалют?
— Все равно все мировые валюты так или иначе привязываются к доллару, нет такого, что мы упали по отношению к доллару и выросли по отношению к йене. Это может быть только в том случае, если йена ослабла. Всё равно исчисление идёт от конвертируемых валют: доллар, евро. Но когда мы говорим, что мы уходим от доллара, и мы продаём за рубли — продавать за рубли особого ума не надо. Тем более, зачем продавать за то, что мы сами можем напечатать? А вот когда мы можем купить за рубли, вот тогда это конвертируемость. Когда мы покупаем за рубли, которые мы сами печатаем, вот тогда действительно мы ушли от доллара, но такого пока нет. Поэтому нужно очень внимательно относиться к торговле и не допускать дисбаланса в торговле между странами.
— Как, например, в истории с Индией?
— У нас резкий дисбаланс в торговле с Индией, где экспорт в Индию в десятки раз превышал импорт оттуда, и сказать, что мы найдём товары в Индии, которые мы можем купить — нет, мы не можем найти такое количество товаров в Индии, которые бы сбалансировали наш экспорт-импорт. Поэтому понятно, что вся разница должна быть в конвертируемой валюте. В Китай мы тоже в 2022 году экспортировали больше, чем от него получали, но в принципе там можно гипотетически сбалансировать торговлю. А вот с европейскими странами у нас всегда было активное сальдо, то есть мы экспортировали больше, чем от них получали. И так же с Соединёнными Штатами. А надо железно: мы вам экспортируем ровно столько, сколько вы нам отдаёте, то есть сколько мы у вас можем купить, а купить мы можем не абы что, а именно то, что нам нужно.
— Есть мнение, что, скорее всего, рубль будут укреплять до выборов, а потом отпустят — как смотрите на такую точку зрения?
— Это мнение неправильное. Может быть, они и заявят, что они будут его укреплять, но степень влияния Центробанка на укрепление или на ослабление — это иллюзия. Хотя могут быть такие кратковременные влияния, в основном результатами которых пользуются биржевые спекулянты.
— Какой курс выгоден? Одним выгоден слабый, другим крепкий рубль, но, может быть, экономике нужен просто стабильный, фиксированный курс, который бы не менялся несколько лет?
— Это зависит от того, какой будет цена на нефть фактически и как будут осуществляться реальные расчёты. Для того, чтобы вообще мы с вами не сидели и не гадали о том, какой будет курс, а все бы точно знали, я полагаю, что целесообразна обязательная продажа валютной выручки не через биржу, а Центральному банку по фиксированному курсу. И тогда мы с вами гадать не будем. Несколько лет — это очень длинный срок, но все же нужно сделать так, чтобы мы могли в течение полугода-года не думать об этом, а главное — не играть на смене курса, не извлекать выгоду и не играть на бирже.
— И каким должен быть этот курс?
— Я бы считала фиксированный курс, исходя из того, что фактически нужно для нашей промышленности, я бы считала, что это около 75-80 рублей за доллар. Если у вас обязательная продажа валютной выручки — вы установили такой курс и все, соответственно, через банки вы это покупаете.
Когда у вас будет фиксированный курс, то будет и спрос на валюту меньше, спрос будет только у того, кому нужно, а не у того, кто будет на этом играть. То есть у вас сразу отпадает масса биржевых спекулянтов, которые сегодня купят — завтра продадут. А если они знают, что они сегодня купили, а завтра продадут по той же цене, то зачем это делать, ещё потеряют на конвертации.