Россия и Украина "немедленно" начнут переговоры. Об этом заявил в своей соцсети Truth Social президент США Дональд Трамп после состоявшегося 19 мая разговора с президентом России Владимиром Путиным.
"Условия для этого будут согласованы между двумя сторонами", — заявил Трамп. По его словам, это "возможно только потому, что они знают детали", которые никто больше не знает.
Российский президент Владимир Путин в свою очередь заявил о готовности работать с Украиной над меморандумом, в котором могли бы быть зафиксированы параметры будущего мирного соглашения. В их числе он назвал принципы урегулирования, возможные сроки заключения договора и временное прекращение огня при достижении договоренностей.
Между тем, "немедленно" переговоры так и не начались, а госсекретарь США Марко Рубио был вынужден признать ключевую проблему в урегулировании конфликта на Украине.
"Основная проблема урегулирования конфликта на Украине заключается в том, что Россия хочет того, чего у нее сейчас нет и на что она не имеет права, а Украина хочет того, что не может вернуть военным путем", — заявил он во время брифинга.
По словам Рубио, Россия настаивает на признании территорий, контроль над которыми она установила в 2022 году, включая Донецкую, Луганскую, Херсонскую и Запорожскую области. В то же время Украина стремится вернуть управление над этими регионами, что, по мнению Рубио, невозможно достичь исключительно военными средствами.
Что дальше последует за переговорами Россия-Украина? Ждать ли нам перемирия или мира в обозримом будущем? Своим мнением с Накануне.RU поделилась политический деятель, публицист Дарья Митина.
— Каковы отправные точки в переговорах сейчас?
— Все происходит так, как я и прогнозировала в начале года. Тогда я писала, что никаких прямых переговоров Россия-Украина в этом году не будет, не будет никакого перемирия или заморозки конфликта, и будут продолжаться военные действия — в этом году точно, но не исключено, что и в следующем, пока обе стороны в состоянии воевать и считают необходимым решить свои проблемы военным путем. А ни у Украины, ни у России цели, поставленные перед правительствами обеих стран, не решены.
Я напоминаю, что целями СВО были: демилитаризация, денацификация Украины, поддержка и защита населения Донбасса и так далее. Ни о какой денацификации Украины пока речь не идет, и киевское фашистское правительство Зеленского остается. Демилитаризация идет, да, но темпы оставляют желать лучшего, потому что военные ресурсы Киева постоянно пополняются за счет поддержки западных стран. И, собственно говоря, не решен вопрос территориальный. Точнее, для Украины это территориальный вопрос, а для нас это вопрос политический.
Россия начинала СВО не с целью захвата территории, а с целью освобождения украинского народа и русского народа, который проживает на территории Украины, от киевского политического режима. Цель СВО — политическая прежде всего, и цель эта не реализована. А цель Украины, понятное дело, восстановить контроль над утерянными ею территориями. И поэтому военный конфликт будет продолжаться до победы одной из сторон и до капитуляции другой.
— В минувшую пятницу все-таки стартовали переговоры в Стамбуле, они что-то дали?
— То, что было в Стамбуле и "вокруг Стамбула", это не переговоры, а в лучшем случае консультации технических групп. И здесь дело даже не в статусе переговаривающихся, то есть, условно, если завтра переговорщиков возглавит с украинской стороны Зеленский, а с российской стороны Путин, то, в общем, ничего не поменяется. На самом деле, остановка военного конфликта в формуле перемирия, в формуле заморозки, в любой другой форме, не нужна ни одной из сторон, поскольку, как я уже сказала, ни одна из сторон не чувствует себя удовлетворенной и чувствует у себя силы и потенциал воевать до победного конца.
Россию укрепляют в этой уверенности успехи на фронте, мы там явно ведем, хоть и движемся очень медленно, буквально по сотне метров в день, но, тем не менее, это уверенное продвижение на запад, в течение уже длительного времени, в течение года, Россия уверенно ведет на фронтах.
А уверенность киевской стороны укрепляет стремление европейских стран этот конфликт разжигать дальше, до тех пор, пока Киев ощущает эту поддержку и пользуется финансовой военной помощью коллективного Запада, ну, может быть, уже без США, так как США пытаются из этой истории вылезти, но, тем не менее, поставки вооружения идут еще по соглашениям с Байденом, и Трамп эти поставки не останавливает и даже остановить не может, поскольку это можно сделать только решением американского Конгресса. И поскольку обе стороны чувствуют силу и потенциал для дальнейшего выяснения отношений военным путем, то военный конфликт будет продолжаться.
Сейчас идут достаточно ритуальные консультации, которые можно назвать консультациями технических групп. В общем-то, единственный человек, которому эти консультации сегодня очень нужны для внутриполитических нужд, это Трамп. Вопрос состоит в том, что он сможет продать американскому народу за свою победу и что с этого нам?
Скорее всего, дело ограничится масштабным обменом пленными. Сейчас уже анонсирован обмен 1000 на 1000. Может быть, эти цифры будут расти, потому что, в общем-то, все остальные вопросы остаются за пределами консенсуса. Ни по одному из этих вопросов Россия и Украина на данном этапе к консенсусу прийти не могут: мы не собираемся поступаться теми территориями, которые по конституции уже входят в состав России, а Украина не теряет надежды утерянные территории восстановить и так воздействовать на своих западных партнеров, чтобы они коллективно устроили воздействие на российскую сторону. Поэтому самые реальные результаты — это масштабный обмен пленными, что, собственно говоря, хорошо, то есть из каждого неудачного раунда этих так называемых консультаций можно извлечь какие-то плюсы.
— Обмен пленными — пока единственное, о чем договорились. Но открывает ли это больше возможностей к переговорам?
— Еще один позитивный момент — Россия впервые озвучила необходимость не только обмена пленными, но и освобождения украинской стороной гражданских заключенных, то есть политических заключенных, которые сидят по реальным либо надуманным обвинениям в поддержке России, за так называемый сепаратизм, госизмену — это может быть все что угодно, это может быть участие в военных действиях в составе ополчения, допустим, на Донбассе, это могут быть какие-то лайки в соцсетях или георгиевская ленточка 9 мая — неважно.
Таких людей не десятки, не сотни, а тысячи, если не десятки тысяч, то есть о каких-то заключенных у России есть представление и есть свои варианты списков. Но, как нам представляется, это только ничтожная часть, капля в море. И, собственно говоря, Россия пытается поставить вопрос о том, чтобы Украина этих людей освободила. Вот это, на мой взгляд, сейчас при нынешнем режиме Зеленского вариант маловероятный. Вы можете себе представить, что украинское правительство начнет составлять вот эти самые списки людей, которых оно посадило и гнобит в тюрьме? Я не могу себе представить такой вариант, но то, что Россия такое требование озвучила, это большой плюс, потому что раньше речь шла только об обменах военнослужащими.
А у нас есть некий моральный долг перед теми людьми, которые либо поддерживают Россию, каким-то образом высказываются в ее пользу, либо просто это люди, которые сидели и ждали освобождения со стороны России, кое-кто дождался, а потом, как в Харьковской области или в Херсоне, пришли опять украинцы, и люди были репрессированы, посажены, арестованы на большие сроки. Вот перед этими людьми у нас моральный долг. Поэтому мы в любом случае этот вопрос должны поднимать, и мы его поднимать будем.
— Насколько вероятны обсуждения территориальных вопросов?
— Любые переговоры автоматически заканчиваются ровно в тот момент, когда начинается обсуждение земельного вопроса, не в том плане, кто кого в землю закопает, хотя, в общем-то, это тоже похоже на правду, но и вопроса территорий, потому что украинская сторона и стоящий за ней коллективный Запад ничего не хотят слышать о пяти территориях, на которые Россия претендует совершенно официально, это территории, которые входят уже в текст новой российской Конституции.
И на повестке дня другие российские регионы, которые потенциально могут стать освобожденными территориями. Это то, что называется большая Новороссия: Сумская, Харьковская, Николаевская, Одесская, Днепропетровская области. Что будет с Днепропетровской областью, непонятно, уже наши вооруженные силы стоят в километре от днепропетровской границы, но мне кажется более актуальным и более реальным сейчас решение вопроса с Херсоном и с Харьковской областью, поскольку это уже история, которая повторяется. Мы в ходе сентябрьско-октябрьского наступления 2022 года оставили занятые позиции. И политически было бы совершенно правильно эти позиции восстановить.
Но, в любом случае, Россия дала совершенно официально, устами главы переговорной группы Мединского, понять, что территориальный вопрос для нее важен. Не потому, что Россия нуждается в территориях. Это имеет смысл в том плане, что население, которое страдает от репрессий фашистского режима, и люди, которых заставляют говорить на чужом языке, жесточайшим образом репрессируют за любые проявления симпатии к русской культуре, к русскому языку. Вот этих людей, безусловно, нужно освобождать, и единственный способ это сделать — это демонтаж фашистского киевского режима. Это вопрос, безусловно, не только военный, но и политический.
То есть, если военной победы в ходе ранней СВО не удалось достичь, то это нужно будет делать комбинированными методами, включая политические. Вот об этом, собственно, идет речь, поэтому любые переговоры тут же стопорятся, когда речь идет о том, что Украина потеряет либо часть своей территории, либо целиком государственность. Поэтому и телефонный разговор Трампа и Путина оказался чисто ритуальным.
— Телефонный разговор Трампа и Путина — он ничего не принесет для урегулирования?
— Да, Трамп обязательно говорит ритуальную фразу о том, что конфликт пора заканчивать, о том, что это дальше не может продолжаться. Но это исключительно риторика, это его пожелание, которые мы уже слышали 50 раз. А для России было бы правомерно задать встречный вопрос Трампу: почему не прекращается помощь Украине со стороны американцев? Почему Америка пытается сидеть сразу одним седалищем на двух стульях? Почему нет полного отказа в политической поддержке Украины? Потому что, ведь если бы Трамп свою позицию сформировал более определенным образом, в пользу России или, по крайней мере, просто самоустранился и сказал бы "ну, решайте, победит сильнейший", то конфликт, может быть, разрешился куда скорее.
Но Трамп так не говорит, он говорит о том, что он должен модерировать этот конфликт, и под его чутким руководством этот конфликт должен по мановению волшебной палочки завершиться завтра, послезавтра, через 30 дней, через 100 дней и так далее. Так не будет, потому что не нужно забывать о том, что в дальнейшем продолжении конфликта больше заинтересован Зеленский, нежели кто-либо еще, потому что для него это единственный способ выжить, так как он не выиграет выборы — честные выборы. Другое дело, что он может нарисовать результаты выборов, как это сейчас принято в Европе. Вот буквально недавнишний пример здесь очень показателен. Но в условиях запрета политических партий, запрета всех левых политических сил, в условиях политической диктатуры и в условиях военно-полицейского режима, естественно, Зеленский выиграет любые выборы. Здесь не нужно питать иллюзий. Но в любом случае эти выборы станут началом конца Кощея Бессмертного.
Поэтому телефонный разговор Трампа и Путина — это часть большого российско-американского ритуала, но реально к российско-украинским отношениям, к ходу военного конфликта он никакого отношения иметь не будет. Военные действия будут продолжаться до окончательной военной или политической победы одной из сторон. И, по моим расчетам, в любом случае до конца этого года военные действия не закончатся.