В цифровом пространстве России назревает очередной проект по цензурированию и ограничениям. Новый законопроект направлен на запрет нецензурной брани в Сети. Его автор, заместитель председателя комитета Госдумы по информационной политике Андрей Свинцов видит в повсеместном мате угрозу национальной безопасности и духовному здоровью нации. Инициатива уже нашла как ярых сторонников, так и скептиков, задающихся вопросом о пределах вмешательства государства в виртуальную реальность. Подробнее об инициативе депутата — в материале Накануне.RU.
Внесение в Госдуму законопроекта о блокировке контента с нецензурной лексикой стало логичным продолжением многолетней дискуссии о природе мата и нормальности его использования в публичном поле. Интернет ныне именно публичное место, а материться в общественных местах нельзя? Проблема не новая, депутаты и общественные деятели годами указывали на токсичность подобного контента, но до реальных шагов дело не двигалось.
Однако сейчас речь идет о конкретных механизмах воздействия. Роскомнадзор может получить право блокировать видео и посты, содержащие мат, до их удаления или "очистки" — перемонтажа или "запикивания" бранных слов. Масштаб явления колоссален: только одно из упомянутых депутатом шоу, "Кстати", набрало 1,2 млрд просмотров. А такие блогеры, как, например, Лебедев, по словам парламентария, используют до ста матерных слов в пятнадцатиминутном ролике.
Юридической основой для инициативы служит статья 20.1 КоАП РФ о мелком хулиганстве, караемом штрафом до тысячи рублей или арестом. Но пока Свинцов предлагает обойтись без штрафов для пользователей, ограничившись блокировкой.
Андрей Свинцов четко обозначает сверхзадачу своего детища: "Мой законопроект только лишь об одном — что Роскомнадзор обязан будет блокировать контент с матом", — заявляет парламентарий. Он видит в этой мере не просто техническое регулирование, а часть большой работы по защите традиционных ценностей, предписанной указом президента.
"Это все идет в рамках указа президента о сохранении наших традиционных духовно-нравственных ценностей", — подчеркивает он. Депутат уверен, что мат — это не безобидная привычка, а инструмент разложения общества, и бороться с ним нужно так же жестко, как и с пропагандой ЛГБТ (запрещенная на территории РФ экстремистская организация). С его точки зрения, государство, допустившее такое на подконтрольных себе платформах, фактически поощряет порок.
Некоторые эксперты поддерживают идею. Генеральный директор продюсерского центра Яна Журавлева указывает на титаническое влияние блогосферы, которая для молодежи давно затмила и традиционные СМИ, и мнение сверстников. Она настаивает на необходимости контроля не только онлайн-пространства, но и офлайна, где штраф в тысячу рублей не стимулирует организаторов следить за чистотой речи спикеров. Журавлева приводит и конкретные бизнес-риски: "Мат спикера может обрушить акции компании, которую он представляет". Для минимизации репутационных потерь она предлагает радикальную меру — создание "черного списка" матерящихся спикеров.
Взгляд на проблему с психологической точки зрения предлагает психолог Эрстея Дейс. Специалист видит в матерной привычке признак бедности словарного запаса и низкой осознанности речи, за которой кроется скрытая агрессия.
"Тот, кто ругается матом, у него очень активны зоны эмоций, так называемая амигдала. А вот речевая зона слабоактивная, поэтому со временем она вообще затухает", — объясняет Дейс.
Это не просто слова: психолог отмечает, что мат негативно сказывается и на физическом состоянии, провоцируя скачки давления и мышечные спазмы. Она призывает не бороться с матом, а работать над его доминированием в речи, заменяя грубость развитым эмоциональным интеллектом и тонким юмором.
Эксперт публичных выступлений Елена Крутоверцева полностью солидарна с инициативой, выделяя три ключевых риска: юридический, репутационный и общественный. Самый разрушительный из них — последний.
"Мат, применение нецензурной лексики повышает эмоциональную температуру. То есть общество становится более жестким, более грубым, более токсичным", — констатирует она.
Крутоверцева опровергает тезис о необходимости мата в комедийном контенте, указывая на успех КВН, и призывает творческих людей искать силу в чистом русском языке и креативе, а не в дешевой эпатажности.
Ирония ситуации в том, что тренд на "трушный", то есть правдивый контент, по мнению Яны Журавлевой, во многом и породил эту волну сквернословия. Общество устало от глянца, оно жаждет искренности и юмора как защиты от информационного шума. Но это, подчеркивает эксперт, не оправдывает использования мата как простейшего инструмента для хайпа. Создание качественного, эксклюзивного продукта, который сможет удивить избалованного зрителя, требует куда больших усилий, нежели крепкое словцо.
Таким образом, законодательная инициатива о запрете мата в интернете — это больше, чем борьба с отдельными словами. Это заявка на тотальную перестройку всего цифрового ландшафта страны в соответствии с концепцией традиционных ценностей. Ее авторы и сторонники видят в этом вопросе фундаментальный выбор между цивилизацией и варварством, между здоровьем нации и ее моральным разложением. Но обернуться все может как всегда — запретами, а не повышением общей культуры. Законодатель не скрывает, что блокировка — лишь первый, предупредительный шаг.
Если авторы контента не поймут необходимости "перемонтажа", последуют куда более суровые меры. Андрей Свинцов грозится ввести штрафы за каждый просмотр матерного ролика.
"Если авторы этого контента не понимают, то дальше просто полиция будет обращаться в суд, за каждый просмотр такого контента, это фактически каждый раз новый человек смотрит, и его, по сути, оскорбляют матерными словами", — разъясняет он свою позицию.
По его логике, такие штрафы могли бы исчисляться астрономическими суммами и идти на социальные нужды — образование, медицину, помощь участникам СВО.
Да уж, неровен час и мат приравняют к экстремизму, за поиск которого сейчас уже собираются наказывать? Потому критики законопроекта видят в этом опасный прецедент и расширение репрессивного аппарата в неожиданной сфере. Пока же ясно одно: русскоязычный интернет может стоять на пороге больших перемен, где есть место лишь для литературной нормы.