Возвратная миграция — к такой модели переходит Россия, по словам министра экономического развития Максима Решетникова. Модель предполагает приезд трудовых мигрантов в Россию без родственников, заработок денег и убытие восвояси.
А следом за ним и спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил, что трудовые мигранты не должны везти свои семьи в Россию. Он рассказал о встрече президента РФ Владимира Путина с лидерами парламентских фракций, которая состоялась в минувший четверг.
"Говорили о вопросах, связанных с борьбой с незаконной миграцией. И звучали конкретные предложения в части реализации уже принятых законов. На встрече отметили правильный подход в этой части, который впервые прозвучал со стороны министерства экономического развития. Его поддержали, потому что, действительно, если мы говорим о трудовой миграции — приезжают люди работать в страну, отработали и уехали. А причем здесь семьи, дети? Там уже другие требования. Поэтому очень правильно то, что наконец-то профильное министерство свою позицию сформулировало. И мы ее будем поддерживать и разделять", — заверил Володин.
К возвратной модели миграции давно призывали многие эксперты, но до практической реализации у нас пока не доходило. Более того, некоторые депутаты Госдумы вроде Светланы Бессараб от "ЕР" уверяли, что запрет на въезд мигрантам с семьями нанесет удар по экономике. И если трудовой мигрант приезжает для того, чтобы получить вид на жительство, если он законопослушен, работает и выполняет все нормы законодательства страны, "то почему бы ему не разрешить перевезти сюда семью и в дальнейшем продолжить работу".
Так что же, позиция правящей партии вдруг развернулась на 180 градусов? Своим мнением о перспективах внедрения возвратной модели с Накануне.RU поделился зампредседателя комитета Госдумы по региональной политике и местному самоуправлению, депутат от фракции КПРФ Михаил Матвеев.
— Действительно ли переход к такой модели начался? По крайней мере, пока это не очень заметно.
— Конечно, отрадно, что министр экономического блока, который все время ратовал за массовую миграцию, вдруг неожиданно сделал такое заявление. Если он действительно изменил позицию, то это хорошо. Не знаю, долго ли он останется министром в этом случае, потому что я, по правде говоря, не вижу никаких изменений в государственной миграционной политике. Для того, чтобы перейти к возвратной трудовой миграции, как это существует, допустим, в странах Персидского залива или в Южной Корее, нужно иметь визовый режим между странами.
В этом случае прежде, чем человек въезжает в страну, принимающее государство проверяет все основания его пребывания здесь, цели, его происхождение, квалификацию, если речь идёт о трудовой миграции, наличие или отсутствие каких-либо заболеваний или криминальное прошлое. В России все происходит иначе: у нас безвизовые взаимоотношения со странами Средней Азии, Закавказья и визовые взаимоотношения со странами, которые не менее дружественные, такие, допустим, как Северная Корея, Вьетнам. Вот в этом, на мой взгляд, заключается большая проблема с точки зрения реализации этого механизма.
Если речь идёт о том, что приезжает конкретный человек, чтобы он "поработал и уехал", то государство должно каким-то образом отслеживать его пребывание. Если речь идёт о том, что он не привозит с собой семьи, возникает вопрос, какая норма закона запретит гражданину, допустим, среднеазиатской страны или закавказской, с которой у нас безвизовый режим, просто приехать сюда — я имею ввиду семьи, дети и так далее? Вот это ключевой момент.
— Насколько модель возвратной миграции после её введения изменит картину использования иностранного труда в России?
— Я пока не вижу оснований для того, чтобы мы принципиально увидели какие-то изменения, потому что такого рода механизм хорошо наблюдать на примере предприятий. Допустим, строительная компания набрала рабочих из-за границы, они компактно проживают где-то там в строительных вагончиках или в каких-то общежитиях, их пребывание контролируется. Стройка закончилась, они поехали обратно, с этим понятно.
А у нас значительная часть мигрантов, я предполагаю, что даже большая часть мигрантов работает в сфере услуг. Это курьеры, таксисты, продавцы, доставщики и так далее. Возникает вопрос: что в таком случае значит "поработал и уехал"? Когда какой-нибудь агрегатор нанимает курьера или таксиста, то у него когда работа закончится — через три месяца или через полгода?
— То есть нужна будет целая армия проверяющих, которая будет контролировать, где находится конкретный трудовой мигрант, и отслеживать время его нахождения здесь в стране?
— Да даже дело не в этом. Дело в том, что сам бизнес, который нанимает рабочие руки из-за границы, он же не прекращает деятельность, не собирается закрываться. Это бесконечная история. Им эти рабочие руки нужны будут всегда, пожизненно. Трудовой мигрант вообще отсюда никогда не уедет, если это будет считаться возвратной миграцией. На мой взгляд, такой принцип целевого набора может быть реализован именно в отношении каких-то промышленных, сельскохозяйственных предприятий. В сфере же услуг надо вообще отказываться от использования мигрантского труда. Их не должно быть в такси, их не должно быть в доставке, их не должно быть где-то там в магазинах — все эти виды работ запросто могут выполнять собственные граждане страны.
Вот тогда это может заработать, и мы можем увидеть какие-то зримые изменения, с той поправкой, что уже 3-4 млн паспортов за последние 20 лет розданы этническим таджикам, узбекам, киргизам и так далее. В нашем понимании это те же мигранты, но у них уже российские паспорта, их уже вообще никак из страны не уберёшь, если только не найдутся какие-то силы, политические я имею в виду, которые сумеют организовать инвентаризацию розданного гражданства с его последующим возможным прекращением.
— Насколько усложнится пребывание трудового мигранта здесь в случае реализации возвратной модели? Если раньше он мог просто жить, снимать жилье и работать, то теперь ему периодически, видимо, придётся выезжать обратно домой? И ему станет все это невыгодно, он перестанет ездить?
— Я пока не вижу оснований, по которым он будет выезжать и въезжать. У нас в рамках безвизового режима существует 90 дней, этого времени в принципе достаточно для сезонной работы, допустим, в летний период. То есть они приезжают под видом туристов, нигде не оформляются и через 90 дней уезжают. А те, которые приезжают сюда и приобретают, допустим, трудовые патенты, они вообще имеют возможность не уезжать ни через год, ни через два, ни через 10 лет — в этом проблема.
Поэтому надо понять, какой механизм господин Решетников подразумевает для исполнения своих благих пожеланий? Если безвизовый режим не вводится, то как? И кроме того, надо понимать, что у нас есть страны, входящие в ЕврАзЭС — это Киргизия, Армения, Казахстан, Белоруссия, у них в рамках этого ЕврАзЭС вообще существует свободный рынок труда. Они могут спокойно приезжать, трудоустраиваться, семьи привозить. По большому счёту, патентная система, которая хоть как-то может ограничивать привлечение рабочих рук в какие-то из отраслей, существует только в отношении граждан Узбекистана и Таджикистана. А это, конечно, достаточно значимый миграционный поток, можно сказать, основной.
Мы опутаны межгосударственными отношениями, договорами различными, мы наподписывали целую кучу глобалистских договоров, буквально за несколько месяцев до начала СВО мы ратифицировали глобальный договор об упорядоченной миграции, это инструмент международной организации по миграции, который предполагает, что национальное законодательство должно обеспечивать равные права для иностранных граждан со своими гражданами, и поэтому отсюда идут все вот эти бесконечные льготы для мигрантов, которые существуют в России.
Для того, чтобы Россия проводила суверенную миграционную политику, необходимо выходить из всех этих глобальных договоров, которые нам были в своё время навязаны Западом в рамках концепции инклюзивности, толерантности, свободного рынка труда, мультикультурализма и так далее, и переходить к концепции национальной экономики, когда в приоритете будет занятость собственного населения.
Государственная власть осознает те риски, которые существуют в условиях массовой миграции, когда, с одной стороны, вроде бизнес получает преференции путём получения дешёвых рабочих рук, а государство при этом получает огромное количество расходов, связанных с социалкой — медицина, образование для детей, правоохранительный блок перегружается от мигрантской преступности и так далее. Здесь надо, на мой взгляд, более жёсткую политику в принципе проводить.
И это не только моё мнение, допустим, есть мнение доктора экономических наук Валентина Катасонова о том, что у нас очень сильно раздут миф о нехватке рабочих рук. Бизнесу нужны именно дешёвые рабочие руки, более дешёвые, чем они хотят платить местному населению. Поэтому, когда они говорят, у нас не хватает рабочих рук, у нас некому работать, то на русский язык это переводится так, что мы не хотим платить 50 тыс. руб., а мы хотим платить 35 тыс.
— Максим Решетников заявляет, что власти делают ставку на повышение производительности труда и развитие технологий. Переход к новой модели поможет ли создать условия снижения дефицита кадров без учёта трудовых мигрантов, то есть чтобы не решать больше проблему нехватки работников?
— Конечно, если на практике будет реализовываться модернизация, роботизация и прочее, то, безусловно. Достаточно посмотреть в перспективе, что произошло с 20 века, и мы увидим, как очень серьёзно изменился труд в сельском хозяйстве. Если раньше, ещё относительно недавно, по меркам цивилизации, 100 лет назад, чуть ли не на лошадях пахали, и нужно было очень много рабочих рук для того, чтобы возделывать поля, то потом появились трактора, сейчас уже появляются беспилотники, и уже в принципе без самого механизатора техника может ходить по полям. Ну и то же самое — какую отрасль не возьми.
Конечно, вот эти маленькие роботы-доставщики, которые сейчас ездят у одного из агрегаторов, это скорее рекламная акция, чем то, что они реально могут заменить тех же самых курьеров на велосипедах. Но я думаю, что в какой-то перспективе и здесь будут происходить изменения. Поэтому, конечно, Россия очень сильно отстаёт по роботизации от стран Европы, от Китая, в десятки раз. И, конечно, если мы будем заниматься автоматизацией работы, роботизацией, то количество рабочих рук уже будет не столь необходимо в таком количестве.