В московских школах вводится новая система стимулирующих выплат для учителей. Размер премий будет напрямую зависеть от образовательных результатов учеников — баллов на ЕГЭ, ОГЭ и независимых диагностиках. Власти рассчитывают, что этот механизм якобы повысит качество обучения и создаст коллективную ответственность педагогов за успехи школьников. Ранее установленные доплаты сохраняются, а общее финансирование столичного образования продолжит увеличиваться. Критики опасаются, что подход может спровоцировать еще большее "натаскивание" на тесты и даже селекцию учащихся. О последствиях новой системы — в материале Накануне.RU.
Москва запускает эксперимент, который может изменить саму философию школьного образования. Новый механизм распределения стимулирующих выплат для педагогов напрямую привязывает их доход к результатам учеников на ЕГЭ, ОГЭ и независимых диагностиках. Идея, на первый взгляд, проста и логична: получай доплату за результат. Однако на практике она оборачивается клубком проблем — от "выдавливания" слабых учеников до скандалов внутри школьных коллективов и тотального стресса для учителей.
Как считают многие, это просто очередной виток бесконечных реформ, которые больше напоминают эксперимент над детьми и педагогами. Учителя уже устали от постоянных нововведений, которые меняют правила игры, но не приносят желаемого качества. Статистика и цифры рисуют противоречивую картину: средняя зарплата педагога в Москве декларативно высока, но реальные доходы многих учителей, вынужденных работать на полторы-две ставки, остаются скромными, а новая система грозит сделать их еще более нестабильными.
Председатель общественного движения "Родители Москвы" Илона Менькова видит в нововведении серьезные системные риски.
"И учителя, и родители, и ученики уже очень устали от экспериментов в образовании", — констатирует она.
Вместо стремления давать знания, школа будет гнаться за показателями. Это, по ее мнению, усугубит и без того острую проблему "выдавливания" детей из школ после 9 класса. Есть и такая проблема как выдавливание учителей. Менькова приводит красноречивый пример из жизни: "Я лично знаю историю, когда в отместку учителю ученики собрались, дружно сдали его необязательный предмет по выбору именно для того, чтобы испортить ему статистику".
Еще один больной вопрос — распределение денег. По словам Меньковой, даже крупные гранты, которые получают школы-лидеры, до учителей доходят далеко не всегда, ведь все распределение происходит через школьную администрацию. Рассказывают, как учителю при подписании документов о выплатах "прям вот так рукой закрывали, чтобы она не увидела, какие другие суммы". В такой системе прозрачности и честности ждать не приходится.
Заслуженный профессор Института образования НИУ ВШЭ Ирина Абанкина смотрит на ситуацию иначе, делая акцент на позитивных изменениях. Она уточняет, что речь идет не об основной зарплате, а о стимулирующей части, которая "не превышает 30%". Базовый оклад, по ее словам, в Москве "заметно повышен" и "обеспечивает среднюю по Москве заработную плату".
Абанкина подчеркивает, что была проведена большая работа по упрощению и повышению прозрачности механизмов стимулирования.
"Четкие критерии предлагаются здесь", — говорит она, имея в виду оценку не только итоговой аттестации, но и независимого мониторинга. Что касается закрытости информации о зарплатах коллег — ведь теперь учителя разного уровня будут получать разную зарплату, и на практике это оборачивается тем, что руководство скрывает, кто и сколько получает — профессор считает это нормой.
"Я считаю, что зарплата зависит от моего вклада, от моей работы, и не обязаны все другие знать, сколько и как я получаю", — говорит она, и распределение стимулирующих через предметные кафедры в крупных комплексах называет логичным.
Учитель истории, директор частной школы "Снегири" Александр Гулин делится собственным опытом работы в государственной школе, где похожая система действовала еще 10 лет назад. Он считает, что бояться нечего: "У меня сдавало экзамены в 9 и в 11 классе человек 60. Для многих это влияло на поступления в вузы".
Гулин уверен, что учитель, дающий качественное образование, способен показать высокие результаты без "выдавливания" учеников. Он напоминает, что рост зарплат педагогов в Москве за последнее десятилетие был достигнут во многом за счет оптимизации, в частности, сокращения избыточного управленческого аппарата.
Отвечая на главный страх критиков, Александр Гулин заявляет: "Стимулирование не штрафует. За двоечников учитель не получает штрафных баллов. Ему нет никакого смысла никого никуда выгонять. Напротив, если педагог поднял ребенка "с двоек на тройки", это тоже говорит о качественном результате".
Однако Илона Менькова возвращает разговор к реалиям учительской жизни. Она оспаривает радужную статистику по зарплатам, указывая, что ставка за 18 часов в неделю без дополнительных выплат — это "что-то в районе 30 тысяч". Чтобы получить достойные деньги, учитель вынужден брать полуторные или двойные ставки, что неминуемо сказывается на качестве. Именно это, по ее мнению, вместе с гигантской отчетностью, толкает лучших специалистов в репетиторство. Учитель должен быть наставником и примером для подражания, а не умалять родителей и детей сделать что-то, чтобы ему за это "упало три копейки".
Новая система оплаты труда — это не просто изменение цифр в ведомости. Это фундаментальный выбор между двумя моделями: школой как пространством знания и школой как фабрикой результатов. В первом случае ценность учителя в его миссии, во втором — в эффективности, измеряемой баллами. Эксперты сходятся в одном: без достойного базового оклада, позволяющего учителю сосредоточиться на преподавании, а не на выживании, любые стимулирующие надбавки будут давать обратный эффект. Они не улучшат образование, а лишь усилят конкуренцию, стресс и социальную несправедливость. Итог эксперимента предсказать сложно, но ясно одно: его главной ценой снова станут дети и педагоги.