На прошедшем 7 октября в Москве Российском агротехническом форуме, где традиционно обсуждают достижения аграрного сектора, в этом году царила тревожная атмосфера. Стремительный рост себестоимости производства, обвал цен на зерно на внутреннем рынке и ужесточение государственного регулирования поставили тысячи фермерских хозяйств на грань выживания. Дискуссия на форуме выявила системный кризис в отрасли, еще недавно демонстрировавшей динамичные показатели. Подробнее о ситуации — в материале Накануне.RU.
Прогноз урожая на этот год в 135 млн тонн зерна звучит обнадеживающе, однако именно он стал точкой отсчета для острой дискуссии на агрофоруме. Эксперты и фермеры единодушны: рекордные сборы не решают накопившихся проблем, а лишь маскируют их, откладывая необходимость срочных решений. Первый заместитель председателя комитета Госдумы по аграрным вопросам, президент АККОР Владимир Плотников, выступая модератором дискуссии о сборе урожая и ситуации в регионах, задал тон, отметив, что все это заслуживает самого подробного и объективного обсуждения.
Импорт продовольствия опережает его экспорт
Эксперт в сфере АПК, управляющий партнер AGROTREND.RU Николай Лычев рассказал, что по итогам января-июля 2025 года Россия впервые за 10 лет стала нетто-импортером продовольствия. Агроэкспорт снижается, а импорт растет, и превышение в пользу импорта достигло 4 млрд долларов (24,3 млрд долларов импорта против 20,5 млрд экспорта).
Доля агроэкспорта в общем объеме поставок за рубеж сократилась с почти 10% в июле прошлого года до 8,8% в июле этого года. И план властей по агроэкспорту, скорее всего, выполнен не будет, считает он. Это означает, что реальный объем экспорта сельхозпродукции из России в денежном выражении окажется ниже того целевого показателя, который был установлен правительством. 37-38 млрд долларов — прогноз независимых экспертов по реальному, а не плановому, объему агроэкспорта по итогам года.
Чтобы понять масштаб, нужно сравнить эту цифру с предыдущими годами. Например, в 2024 году совокупный агроэкспорт России составил 42,6–43 млрд долларов (по данным Минсельхоза). Государство, видя, что выполнить план в деньгах не удается, меняет методы подсчета?
Как отмечает Николай Лычев, Минсельхоз стал говорить об экспорте не в долларах, а в тоннах. Это позволяет в публичном поле показывать "рост", уходя от неприятного разговора о том, что выручка от экспорта падает. Цена условной тонны экспорта имеет тенденцию к снижению при росте себестоимости продукции растениеводства.
Фундаментальной проблемой становится и сокращение посевных площадей. Пик был достигнут в 2022 году — тогда мы использовали 82 млн га, а в 2025 году, по сравнению с тем максимумом, страна потеряла 3 млн га, говорит эксперт. Две трети сокращения пришлось на зерновые, из них три четверти — на пшеницу.
Особую озабоченность эксперта вызывает судьба традиционных культур.
"Рожь становится ультранишевой культурой, если так пойдет и дальше, рожь вообще исчезнет", — прогнозирует Лычев.
Эксперт Николай Лычев представил на форуме наглядную картину структурных изменений в российском растениеводстве. В то время как посевы зерновых и зернобобовых сократились на 5%, масличные демонстрируют рост на 11,1%, а рапс — на 16,7%. При этом география масличных расширяется в центр и на север страны, в то время как южные регионы достигли предела из-за истощения почв.
Ключевой драйвер изменений — экспортная ориентация. Однако здесь аграриев подстерегают риски: "90% нашего масла покупает Китай. А это рынок монопокупателей, это рынок монопродукта".
Уязвимы и зернобобовые, поскольку страны-импортеры вроде Индии активно развивают собственное производство, и сегодня мы им можем быть нужны, а завтра уже нет и никто у нас столько сырья не купит.
На фоне общего роста масличных происходит перераспределение внутри сектора: доля подсолнечника в масличном клине сократилась с 81% в 2010 году до 56% в настоящее время. Единственным стабильно прибыльным направлением остается рапс, практически не подверженный государственному регулированию. Этот структурный сдвиг, по мнению эксперта, свидетельствует о глубоких системных проблемах отечественного АПК, когда аграрии вынуждены отказываться от традиционных культур в пользу более рентабельных, но рискованных экспортно-ориентированных направлений.
Также эксперт предупредил о рисках полной зависимости от импорта сельхозтехники. Николай Лычев, обращаясь к участникам Агротехнического форума, заявил:
"У меня ощущение, что мы одну зависимость сменили на другую — с западной, условно, на восточную, китайскую. Китай наводнил своей техникой российские рынки, но, в отличие от бывших западных производителей, не собирается инвестировать ни в инфраструктуру, ни в локализацию. Именно этого нельзя позволить, иначе мы потеряем свое машиностроение".
Эксперт привел конкретные данные: из 12 сегментов рынка сельхозтехники в 9 наблюдается рост импорта, включая ключевые направления — зерноуборочные и кормоуборочные комбайны. По словам Николая Лычева, аграрии вынуждены покупать импортную технику "за любые деньги", поскольку существующие технологические цепочки были завязаны на западные и белорусские модели, которые невозможно мгновенно заменить.
Фермер — хозяин земли?
Руководитель АККОР Тверской области Светлана Максимова сместила акцент на измерение кризиса в призме человеческих ресурсов. Сегодня, по ее словам, фермеры работают "25 часов в сутки", захватывая время у следующих суток, чтобы успеть и работать в поле, и отчитываться перед многочисленными инстанциями. Проблема усугубляется отсутствием нормального интернета в сельской местности, тогда как отчетность все больше переходит на цифровые рельсы.
Она же подчеркнула, что стоимость топлива на заправках резко подскочила, и сегодня некоторые фермеры не могут купить дизтопливо — оно очень дорогое, поэтому себестоимость растет слишком сильно.
"Многофпрофильные фермеры, может, еще выживут, а у тех, у кого нет хранилищ, проблема очень большая. В Омске по 11 с НДС (11 тыс. рублей за тонну) продается пшеница. Это просто невозможно. Фермер идет на выживание. Какой же аграрий хозяин земли, если он за свою продукцию не может получить достойную цену?" — указала она.
Светлана Максимова подчеркивает социальную роль фермера: село живет именно за счет малого бизнеса.
"Где фермер ушел, закрылся, все, села нету", — констатирует она.
Цена благополучия
Ценовой шок, обрушившийся на аграриев в этом году, детально описал председатель Союза крестьянских хозяйств Алтайского края Никита Кожанов. Дорожающая техника не покупается, а перераспределяется на вторичном рынке, где много предложений от разоряющихся хозяйств.
"Идет уменьшение числа сельхозтоваропроизводителей, это касается мелких предприятий и покрупнее, средних", — отмечает он. Фермеры, по его словам, в сложившейся ситуации предпочитают не инвестировать в производство, а класть средства на депозит, где можно получить гарантированную прибыль, в отличие от рискованного земледелия.
Яркую и болезненную калькуляцию представил председатель совета АККОР по Ульяновской области Александр Чекухин. Он перевел все в натуральный эквивалент — тоннах пшеницы: "Первый комбайн мы покупали в 2012 году, мы отдали 1667 тонн пшеницы. В этом году мы купили шестой комбайн, за него отдали 3200 тонн пшеницы".
Цифры говорят сами за себя: техника подорожала вдвое в пересчете на главный продукт.
Та же история с ресурсами: дизельное топливо с 22 тыс. 600 рублей за тонну в 2012 году подскочило до 81 тыс. 500, а по последним данным — до 91 тыс.; аммиачная селитра — с 10 тыс. 500 до 24 тыс.
"Ресурсы выросли от 100 до 260%, пшеница выросла всего на 66%", — подводит он безрадостный итог удорожания производства и падения рентабельности с 2012 по 2025 год.
Кредиты и налоги
При этом, как отмечает председатель Ассоциации крестьянских хозяйств Тульской области Евгений Подшибякин, фермеры оказались в кредитной ловушке.
"Брали кредиты по коммерческой ставке. А коммерческая ставка — это 20-30%", — говорит он и отмечает, что это неминуемо закладывает высокую себестоимость в урожай будущего года, создавая порочный круг. Продавать же продукцию приходится сразу после уборки, по самой низкой цене, чтобы рассчитаться по долгам.
"Получается, работаешь ради того, чтобы просто работать. Не можешь потратить деньги на себя, на жену, на семью, на лечение, только просто вкладываешь, работаешь, вкладываешь, работаешь", — с горечью резюмирует Евгений Подшибякин.
Катализатором кризиса стало и жесткое государственное регулирование. Как отметил в своем выступлении председатель Союза крестьянских хозяйств Алтайского края Никита Кожанов, введение утилизационного сбора привело к росту цен. Логистические барьеры, в частности, проблемы с транзитом через Казахстан, тоже бьют по экспортному потенциалу.
Эксперт в сфере АПК Николай Лычев добавил, что новые экспортные пошлины на лен и зернобобовые усугубляют ситуацию, лишая аграриев последних прибыльных ниш.
Цифровизация и технологии
Впрочем, участники дискуссии видят и точки роста, и возможные пути решения. Это развитие глубокой переработки, государственная поддержка логистики, переход к "умному" сельскому хозяйству. Председатель совета АККОР по Ульяновской области Александр Чекухин поделился успешным опытом использования автопилота на технике.
"Один человек может обслуживать пять единиц, он может сидеть где угодно, просто управлять на мониторе", — рассказывает он.
Однако для массового внедрения таких технологий нет нормативной базы.
"У нас агродроны летают, они же без человека летают. А мы на земле технику не можем запустить без человека", — сетует он.
Резюмируя выступления на форуме, можно сделать неутешительный вывод: российский агросектор стоит на пороге болезненной структурной перестройки. Без пересмотра приоритетов — от наполнения бюджета к развитию производств, можно потерять не только экспортные позиции, но и тысячи фермерских хозяйств, а с ними — и жизнь на селе. Как верно заметил Евгений Подшибякин, "пока работа нашей сельхозобороны будет оцениваться только с точки зрения, сколько мы собрали урожая в стране, ничего хорошего не будет".
Нужны комплексные меры, и нужны они уже сегодня.