Российскую академию наук родное правительство намерилось окончательно адаптировать к современности: сделать из нее экономически рентабельное "предприятие", чтобы и мысль отечественных ученых трудилась на удвоение ВВП к 2010, и определить наконец-то ее официальный статус. Сейчас же это единственный государственный институт, который, являясь общественной организацией со своим самоуправлением, финансируется из госбюджета. Что противоречит основному закону страны, признающему лишь две градации организаций – общественная или государственная. И никаких "переходных" форм.
"Надо совершенствовать нормативно-правовой статус академии",– заявил академикам накануне Михаил Фрадков. То есть лишить РАН уникального статуса, данного ей еще ее основателем Петром I. Тогда, не будь государственного финансирования, никто денег на науку давать не стал бы. Русские магнаты не были знакомы с чудом научной мысли, и академия прежде всего должна была себя зарекомендовать. Но уже в то время российские ученые были в более привилегированном положении, нежели их западные коллеги. В Европе исследователям приходилось самим добывать деньги на свои научные изыскания. Российских же академиков спонсировало государство, они запросто попадали на прием к царю, а во главе них стоял член императорской семьи. И такая система действовала вплоть до наших времен, исключая, императора, конечно.
Вице-президент РАН Николай Добрецов: "Сейчас мы с правительством разрабатываем поправки в федеральный закон о науке. Скорее всего, устав РАН будет утверждать президент России, число академиков и членкоров – правительство, сама академия превратится в госучреждение - министерство по фундаментальной науке. А, следовательно, и президента РАН будет назначать премьер РФ".
А теперь давайте вспомним, как часто у нас в стране меняются премьеры, уходит правительство, появляются новые управленцы. Новый кабинет министров – новый курс и амбиции.
"Академия не привыкла так работать. Если она станет еще одним министерством /по фундаментальным наукам/, значит Президент РАН будет министром фундаментальной науки. А раз министр, значит он в этой "обойме" и подчиняется общим законам. Это же в Конституции написано. И тогда менять его может Премьер РФ. То есть его положение уже не стабильно. А, если у президента РАН сложились плохие личные взаимоотношения с премьером страны, и тот решит его снять? А через год другого назначат, а затем еще одного… И шарахать такое научное сообщество, где не надо дергать сильно! Ученые работают и знают, что у них есть определенные средства, и они рассчитывают, что в течение, допустим, 5-7 лет они эту задумку выполнят. С приходом каждой личности ведь будет меняться и направленность работ. Так кому это "дергание" нужно в той сфере, где идет спокойная нормальная работа. В Академии президент – это человек, которому доверяют, он должен проработать в структуре не менее пяти лет. Сейчас он знает, что есть устав, и поэтому чувствует себя увереннее, и всем ученым спокойнее. Сейчас же научное сообщество волнует: что будет? Вот, например, отраслевые институты, они были подчинены каждый своему министерству. Взяли, убрали половину министерств – институты остались. И куда они теперь, чего, как?", - говорит Председатель уральского отделения РАН Валерий Черешнев.
Тем не менее, Российская академия наук уже приняла решение – стать государственным ведомством. Процесс "смены власти" еще в пути, но уже близок к финишу. "Лучше бы все сохранить в первородном виде", - сетуют академики. Но выхода у них нет: в Конституции четко прописано - либо общественная, либо государственная. Если общественная – значит самофинансирование, и никаких госдотаций. Если государственная, то - пожалуйте в министерство, вот и деньги в бюджет на вас уже заложены. Не большие, но хоть какие-то.
Кстати, о финансировании. Сегодня в мире только две академии живут за счет госбюджета – российская и испанская. В остальных странах научные сообщества – это клубы, члены которых, исправно платят взносы. По российскому законодательству, ежегодно 4% бюджета страны должно отводиться на науку. А у нас реально выходит не более 2%. "Нет у государства таких денег, чтобы науке 4% давать. 2% масимум, 43 млрд рублей. При этом академии достается 16 млрд, еще 10 млрд она зарабатывает сама. Большая семерка, включая США, в год на науку тратит 500 млрд долларов", - констатирует Валерий Черешнев.
О том, что российской науке не хватает денег не только на исследования, но и на само существование, давно знают не только ученые. О том, что капитала российской казны мало даже для обеспечения социальные нужд, не то, что науки, - тоже почти все в курсе. Вот правительство и предложило РАН новые способы жизнеобеспечения – за счет инвестиций извне, проще говоря, спонсоров. При этом государство не снимает с себя обязанности финансировать академию - все - таки РАН вскоре станет правительственным ведомством. Единственное, что деньги будут получать лишь экономически рентабельные разработки.
На недавнем ежегодном собрании РАН премьер Михаил Фрадков призвал академиков "заняться инновациями с привлечением частного капитала, а также экономно распоряжаться выделяемыми на академическую науку госсредствами – инвентаризировать научные разработки и программы так, чтобы определить наиболее перспективные из них, и финансировать по конечному результату. Нужен качественный переход от "рентной экономики" к "экономике инновационной", " экономике развития и свободного предпринимательства". Без этого задачу удвоения и качественного улучшения ВВП за десять лет не решить".
В общем, в ближайшем будущем российские ученые будут устраивать аукцион научной мысли: на конкурсной основе выявлять приоритетные исследовательские направления и определять выгодные разработки. Их-то государство и поддержит рублем. Все остальные проекты признаются неактуальными и невостребованными обществом. В результате исследователям придется отказаться от части своих проектов и заняться лишь теми, что способны облагородить бюджет страны.
Юрий Осипов: "Нигде в мире фундаментальную науку не оценивают по конечным результатам. Ее просто достаточно финансируют. На Западе так: 30% дает государство, 30 % - спонсоры, остальное – хоздоговора. Но и эти 30% - существенный вклад. Как заранее можно предугадать то, что получится". В подтверждение - один пример - атомная бомба, которую американцы сбросили на Хиросиму. Разве разрабатывая ее, ученые знали, что в конечном результате получится?
Валерий Черешнев: "В предшествующие годы у нас не было проблем впо актуальности науки, потому что везде во главе стояли ученые. Но опять же, какие ученые – физики-ядерщики. На оборону давалось столько, сколько нужно, финансирование было монополизировано ОПК, все шло в одном направлении. И наука у нас работала в оборонном комплексе, а остальные направления не финансировались. Сейчас мы ушли с военной стези, начали развивать многие науки. Но денег-то на все нет. Поэтому-то государство и требует определить приоритеты. Как сказал премьер, сосредоточить внимание на прорывных технологиях". То есть разрабатывать то, что актуально сейчас, или будет востребовано в ближайшем будущем. С другой стороны, фундаментальной науке очень сложно сказать, где сегодня прорывные направления. То, что сегодня кажется самым "непрорывным" и фантастическим, через несколько лет может оказаться передовым".
Переход на инновационное финансирование вовсе не означает, что всем отраслям науки в конкурсной битве достанутся одинаковые условия. Естественно, приоритет достанется техническим разработкам, ведь они более востребованы жизнью. А та же философия или биология опять займут второстепенные позиции.
Юрий Осипов: "Чрезмерное увлечение модной нынче инновационной деятельностью может деформировать академию, задача которой все-таки фундаментальные исследования". Выход он видит в создании вокруг РАН "инновационного пояса" из дочерних фирм, которые будут торговать открытиями ученых, не отвлекая их от научной работы. Но здесь опять же встают юридические и экономические проблемы. Во-первых, у РАН еще нет на то правовой базы. Во-вторых, если такие "торговые дома" будут созданы, то их менеджерами станут выходцы из научной среды /ведь они должны ориентироваться в том, что продают/. Встает вопрос – где взять такого ученого, который бы и разработками занимался, и коммерсантом был хорошим? Академия может сама заняться выращиванием "универсальных" специалистов. Но на это нужны средства. А где их взять?
Тем не менее, части академиков сегодня все же удается совмещать научную работу с успешным менеджментом. Пример – институт электрофизики УрО РАН в Екатеринбурге. Он производит уникальные приборы, нигде в мире больше не выпускаемые, но повсеместно востребованные. И их изобретатели получают за свои достижения немалые деньги. Кроме того, академия уже четвертый год сама переходит на конкурсное финансирование. Объявляются 25 ведущих программ, и ученые выставляют на конкурс свои разработки по этим темам. Выиграл проект – к его бюджету прилагается дополнительное финансирование из "запасов" РАН. Вкладывают в науку и некоторые отечественные олигархи. К примеру, Потанин платит ученым за некоторые виды разработок. Правда, остальные магнаты не спешат следовать его примеру, как и когда-то при Петре.
Вот и получается, что перед сегодняшней наукой вновь встает вопрос трехсотлетней давности: где взять деньги? И пока другого ответа нет, как начать самой их зарабатывать. Этично ли ученым работать ради экономической выгоды? А, этично ли вообще остаться без науки?...