Гендиректор "Интерурала" Александр Тихонов: Виноваты не мы, а финансовый кризис :: Новости

Компания “Интерурал” — один из российских металлургических трейдеров — хорошо известна в Свердловской области, но москвичам и жителям Подмосковья это имя мало что говорит. Зато здесь наверняка знают компанию “Стройметресурс” — одного из лидеров строительного рынка Московской области, который в июле не смог расплатиться по своим векселям. Прямой связи между “Интеруралом” и “Стройметресурсом” не существует, но обе компании контролирует один и тот же человек. Как “Стройметресурс” решает свои финансовые проблемы и что собой представляет “Интерурал”, “Ведомостям” рассказал гендиректор “Стройметресурса” и гендиректор “Интерурала” Александр Тихонов.

— Как получилось, что “Стройметресурс” — крупная компания с такими значительными масштабами строительства — не смогла вовремя расплатиться по своим обязательствам?

— Если вы имеете в виду единичные случаи, когда “Стройметресурс” задерживал оплату веселей, то да, действительно такие случаи были. Но это произошло в период обострения финансового кризиса. Банки практически перестали кредитовать все строительные организации, не только “Стройметресурс”, получение ресурсов откуда-либо было затруднено. Весь финансовый процесс, который был рассчитан на то, что происходит выпуск, погашение, снова выпуск и т. д., нарушился. Когда машина работает только на вход, но не работает на выход, это уже не работа. Но мы нашли в себе силы и постепенно гасим оставшиеся на рынке векселя. Думаю, что мы этот процесс закончим до конца этого года, хотя, возможно, часть перенесется на начало следующего года.

— Гасим или реструктурируем?

— Часть векселей погашается, часть реструктурируется, т. е. партнеры согласились принять деньги не все сразу, а с рассрочкой в два-три месяца. Люди понимают, что виновник — не мы, а финансовый кризис, который вынес из банковской системы колоссальное количество денег. Только физические лица вынесли из банков миллиарды. Сейчас многие коммерческие банки чувствуют себя тяжело, но мало кто признается в этом.

— Население вынесло из частных банков и отнесло в государственные.

— Больше половины денег [изъятых из банков] население отнесло в Подматрас-банк. А эти миллиарды работали. Они были в банках. Банки кредитовали “Стройметресурс” и рады были бы кредитовать и сейчас, если бы у них были средства. Но сейчас со средствами стало очень плохо: ликвидность упала, межбанковский рынок не работает.

— Все так. Но почему проблемы возникли у “Стройметресурса”? У многих строительных компаний есть векселя, но пока им удается расплачиваться по своим обязательствам.

— Я бы очень хотел своим коллегам-строителям пожелать хорошей работы. Но могу сказать только одно: всему строительному комплексу сегодня очень тяжело. Отрасль переживает глубочайший спад производства, причина которого — недостаток финансирования. Механизмы, которые работали до кризиса, сейчас не работают.

— Кризис кризисом, но еще в конце прошлого года многих смущали высокие ставки по векселям, которые предлагал “Стройметресурс”. 25% годовых, если не ошибаюсь. Значительную премию по сравнению с другими банками предлагал по вкладам и родственный “Стройметресурсу” банк “Гранит”. Вывод напрашивался сам собой: компании очень срочно нужны деньги и в больших объемах.

— Это мнение очень поверхностное. Чтобы быстро и активно строить, стройка нуждается в постоянном притоке денег. И деньги населения, деньги юридических лиц, в том числе те, которые мы получаем за счет продажи векселей, — все эти ресурсы привлекались главным образом для того, чтобы поддержать строительство. Эффективность операций позволяла в то время иметь достаточно высокую доходность.

— Можете сказать, какова была рентабельность строительства?

— Порядка 40%, и это позволяло платить 25% за привлекаемые деньги. Чтобы строить и строить быстро, постоянно нужны деньги. Для того чтобы деньги привлечь, надо выпускать векселя. Вот и весь механизм. Никакой пирамиды в этом нет. Сейчас, кстати, ставки заметно снизились. Что по векселям, что по вкладам “Гранита”. Это произошло в том числе и из-за того, что эффективность операций несколько снизилась. А снизилась она, потому что люди стали меньше покупать квартиры. Опять же исключительно из-за боязни, которая их охватила в период банковского кризиса, когда они стали выносить деньги из банков, понесли их в обменники, а потом домой. Они и сейчас осторожничают, но мы надеемся, что ситуация изменится, люди вернутся из отпусков, наступит сентябрь, и у нас увеличится объем продаж квартир. За счет этого мы получим новый доступ к ресурсам и ускорим темпы строительства.

— Говорят, что по ряду объектов строительство у вас заморожено.

— Мы продолжаем строить во всех 12 городах, но темпы, конечно, не те, что до кризиса. До кризиса, как я уже говорил, не было недостатка в ресурсах, был постоянный товарооборот, а доступ к финансовым ресурсам был совершенно свободным.

— А как продвигаются переговоры с банками-кредиторами? Ведь у “Стройметресурса” значительный объем (более 1,1 млрд руб. на 1 апреля 2004 г.) краткосрочных займов.

— С банками проще, чем с векселедержателями. Они понимают, что в кризисной ситуации предъявлять к заемщику требования так, как это можно было делать до кризиса, нельзя. Потому что все находятся в одной лодке. Если дело дойдет до взаимных исков, то начнется 1998 год, а повторения 1998 г. никто не хочет. А мощности, чтобы выйти из кризиса, у нас хватит, для этого просто нужно время. У нас много активов, прежде всего в виде строящихся квартир, заводов по производству стройматериалов. Мы всегда эти активы можем реализовать. Так что кредиты мы постепенно гасим и проблем с банками у нас нет.

Мы надеемся, что осенью банки начнут выдавать новые кредиты. Тут ведь все завязано: люди начинают покупать квартиры, банки видят это и дают дополнительные деньги, быстрее идет строительство, люди приходят на строительную площадку, смотрят, что строители работают в три смены и даже ночью, и активнее покупают и т. д. Это замкнутый круг. Вырывать из него кого-то нельзя — вся система даст сбой.

— Но пока банкиры не горят желанием вас кредитовать. Топ-менеджер одного из крупных банков — кредиторов “Стройметресурса” говорил мне: “Мы не хотим, чтобы наши деньги ушли в другие банки, мы хотим, чтобы на наши деньги строились дома”.

— Не знаю, откуда у него такие опасения. Мы можем сконцентрировать его ресурсы на конкретном доме, подъезде и проч. Он может следить за тем, как тратятся его деньги. То есть мы построили 13-й этаж — банкир проплачивает деньги, построили 14-й — то же самое и т. д. В этом случае идет концентрация ресурсов, и он может быть абсолютно уверен в том, что эти деньги не будут переадресованы другим кредиторам.

— Вы не боитесь, что потенциальные покупатели ваших квартир, узнав о проблемах компании, не рискнут иметь с ней дело?

— У нас достаточно крепкий имидж. Люди знают, какие квартиры мы строим и какого они качества. К тому же любой человек в любой момент может прийти в компанию и выяснить все, что его интересует. Даже у меня. Я всегда на месте, работаю по 16 часов, и еще не было ни одного случая, когда бы я лично не выполнил свои обязательства.

— Вы считаете, что за два месяца ситуация на рынке недвижимости выправится?

— Очень хотелось бы. Чтобы люди перестали бояться, вытащили деньги из-под матраса, отнесли их в банки, а те возобновили кредитование строителей. Главное сейчас — восстановить финансовые потоки. Тогда темпы строительства мы восстановим моментально.

— Правда, что вы снижаете цены на жилье?

— Нет. Мы даже вынуждены их повышать. И не потому, что хотим больше содрать с народа, а потому, что цены на стройматериалы очень сильно растут.

— Еще говорят, что вы, чтобы расплатиться с банками, продаете инвестиционные права с большим дисконтом.

— Это слухи. Никакие права ни с каким дисконтом мы не продаем. Да и кто их купит? Банкам они не нужны — это финансовые институты, которые занимаются финансами. Строительные площадки мы тоже не продаем. Что это вообще за любовь к чернухе? Писали бы лучше о том, что мы сдали 76 квартир для военных, что “Стройметресурс” содержит детский дом на свои деньги, заканчиваем строительство детского сада.

— Вы говорили, что у вас есть активы, которые вы готовы реализовать. Что-нибудь уже продали?

— Да, у нас есть несколько заводов по производству стройматериалов, и мы готовы их продать, чтобы получить деньги и направить их в стройку. Но пока мы ничего не продали. Это не так просто сделать. У покупателей тоже либо нет денег, либо они боятся их тратить. Все сейчас говорят: “Мы сидим на деньгах и смотрим, что будет. Вдруг осенью будет еще тяжелее. Вторая волна кризиса и т. п.”. И вот все ходят и шепчутся, что лучше переждать и денег никому не давать — ни на стройку, ни на заводы, ни на фабрики, никуда. Но нам нужно строить, ведь мы взяли обязательства перед людьми. Поэтому мы будем искать инвесторов, которые хотят заработать, и будем давать им высокий доход.

— Почему, когда вы решили заняться строительством, вы выбрали Подмосковье, а не столицу?

— Нас привлек благоприятный инвестиционный климат. Руководители области всячески поддерживают строителей. Цены на наши квартиры — в среднем от $500 до $800 за 1 кв. м — в два раза ниже, чем в Москве. Для людей это очень привлекательный фактор. Прибыль от такого строительства, кстати, не такая высокая, как может показаться. У нас достаточно большие затраты. Очень много средств приходится тратить на строительные материалы, на оплату труда рабочих, на инженерные сооружения. Кроме того, в городах колоссальный износ коммуникационных сетей, водопровода, газа и теплоснабжения. Нам все это приходится менять.

— Говорят, что вам в свое время удалось подобрать ключ к [губернатору Московской области Борису] Громову и это помогло компании закрепиться на подмосковном строительном рынке. На поддержку обладминистрации “Стройметресурс” ссылается в своих презентационных материалах, а юридический адрес компании в Щербинке полностью совпадает с местонахождением администрации города.

— Я вам расскажу правду. У нас действительно хорошие производственные отношения со стройкомплексом Московской области, который оказывает поддержку не только нам, но и еще нескольким десяткам других строительных организаций. И если бы не конкуренция, то не было бы такого прогресса, какой происходит в подмосковном строительстве. Что касается губернатора Громова, то льгот от подмосковного правительства компания не имеет. У Громова нет любимчиков. Для него все равны. Просто он создает условия для работы, и этого достаточно.

— А губернатор Свердловской области Эдуард Россель вам не помогает?

— Я действительно знаком с Росселем порядка 20 лет. Каких-либо выгод от этого знакомства абсолютно не имею. У нас нет никаких заводов, предприятий в Свердловской области. Только недавно мы начали там строительство социального жилья, но на общих для всех условиях.

— Чтобы выпустить облигации, “Стройметресурсу” пришлось раскрыть о себе много информации.

— Мы открытая и прозрачная компания.

— Но разве “Стройметресурс” не связан с “Интеруралом”?

— “Стройметресурс” и “Интерурал” не аффилированы. Кстати, к “Интеруралу” тоже какое-то повышенное нездоровое внимание.

— Наверное, потому, что это достаточно закрытая компания.

— Да никакая она не закрытая. Это открытое акционерное общество. Всю информацию о нем можно найти в Интернете. Отчетность лежит на сайте ФКЦБ. Акции “Интерурала” торгуются на ММВБ [Московской межбанковской валютной бирже] в первом дивизионе (котировальном листе самого высшего уровня А1. — “Ведомости”). И все, что касается “Интерурала”, абсолютно открыто, потому что иначе акции компании лишились бы своего статуса.

— Отчетность компании — важная информация, но это не единственное, что интересует участников рынка. Структура собственности, например, у нее совершенно непрозрачная.

— Собственниками “Интерурала” являются российские компании — точно так же, как и “Стройметресурса”. Нет ни иностранцев, ни офшоров.

— Про “Стройметресурс” известно, что 50% его акций принадлежат ООО “Слово”, полностью контролируемому вами лично. А кто стоит за компаниями, владеющими “Интеруралом”, рынок не знает.

— Один из владельцев — “Продстроймаш-Н”. За ним стоят его менеджеры. Это относится и к другим компаниям-владельцам. Все они российские, и за ними стоят совершенно конкретные россияне.

— Вы в их числе?

— Да, я и другие менеджеры “Интерурала”.

— И какова ваша доля в “Интерурале”?

— Крупная. Больше 50%.

— А Росселя в числе учредителей “Интерурала” случайно нет?

— Нет, это все домыслы и фантазии.

— С рыночной капитализацией “Интерурала” происходили странные вещи. В прошлом году она чуть не достигла $600 млн. А с начала этого года акции компании, наоборот, стали лидерами падения. Недавно всего за день они потеряли больше 25%, и ММВБ пришлось остановить торги.

— “Интерурал” никогда не занимался искусственным раздуванием собственной капитализации. Это очередные слухи и сплетни. Причина резкого падения в начале месяца — не в каких-либо изменениях, происходящих с компанией. Его спровоцировал один из брокеров, выбросивший на рынок значительный пакет акций. Но ему уже объяснили, что так делать не следовало. Сейчас акции будут снова подниматься [в цене], в том числе и потому, что “Интерурал” участвует в ряде крупных сделок. О них мы объявим позднее. Сейчас “Интерурал” очень много занимается энергетикой, ЖКХ, покупает оборудование для жилищных комплексов, которые будут работать на газе. При этом мы продолжаем торговать и металлами, и оборудованием для горно-металлургического комплекса.

— Ну а вы сами считаете, что $600 млн — это нормальная капитализация для трейдера, не для производителя? Не раздутая?

— Нормальная, раз акции так стоят. Это оценка рынка, “Интерурал” к этому не имеет никакого отношения.

— А как вы объясните падение акций с начала этого года?

— Цены на акции вообще падали. И акции “Интерурала” падали вместе со всем рынком. Но, если честно, я не особенно за этим следил.

— Неужели вас не интересует, что происходит с акциями компании и ее капитализацией, тем более что всего за полгода она упала более чем в два раза?

— Сейчас меня заботит главным образом строительный бизнес. Мне надо строить дома.

— В конце августа “Интеруралу” предстоит погасить два транша своих облигаций примерно на 350 млн руб.

— Никаких проблем с этим не будет. Мы недавно погасили один транш (более чем на 800 млн руб.), и все прошло без малейшей заминки. Нас совершенно это не беспокоит.

— А что будет с банком “Гранит” (расчетным банком “Стройметресурса” и “Интерурала”)?

— Банк “Гранит” является хорошим банком. Два месяца назад компания KPMG провела его проверку и признала его нормальным, хорошим банком, который может работать с западными банками (представитель KPMG подтвердил “Ведомостям”, что компания заверила годовую отчетность “Гранита”. — “Ведомости”). Кроме того, была проверка Центрального банка на предмет возможности участия “Гранита” в системе страхования вкладов физических лиц. Предварительно проверяющие отметили, что банк может быть рекомендован для того, чтобы получить право страхования вкладов (сотрудник ЦБ сказал “Ведомостям”, что проверяющие не вправе делать выводы о том, соответствует ли банк критериям допуска в систему страхования вкладов. — “Ведомости”).

То, что происходит с “Гранитом”, происходит сейчас со многими банками средней руки, особенно с теми, что кредитовали строительство. Все они находятся в достаточно напряженном положении. Тем не менее с напряжением, но банк выполняет свои обязательства, и в ближайшее время он выйдет на нормальную работу.