Россия теряет статус нефтяной сверхдержавы?
Астрономические цены на нефть заставляют специалистов все пристальнее наблюдать за изменениями в балансе сил на энергетическом рынке. Россия пока второй производитель черного золота после Саудовской Аравии, но лишь седьмой — по доказанным запасам (примерно 6% от мировых). Кроме того, понижение Минпромэнерго прогноза роста добычи нефти в России на 2005 г. до символических 2,4% свидетельствует о начавшейся фактической стагнации отрасли, а также о постепенном уменьшении нашего влияния в мире как энергетической супердержавы.
Причины маячащего на горизонте застоя нефтяной отрасли, которые обычно отмечаются аналитиками, таковы: высокий уровень налогообложения, не стимулирующий инвестиции и рост добычи, политические риски, из-за которых компании не решаются на долгосрочные капиталовложения, геологическое истощение месторождений, сохраняющаяся недостаточность инфраструктуры для экспорта, а также фактическое замораживание инвестиционных программ “ЮКОСа” и “Сибнефти”, приводит мнение аналитика "Газпромбанка" Сергея Суверова газета "Ведомости".
Все эти факторы актуальны и значимы для понимания причин застоя золотой жилы российской экономики.
Действительно, несмотря на то что темпы ввода инфраструктуры превышают темпы роста добычи нефти, пробки и узкие места на наиболее востребованных транспортных коридорах пока сохраняются, хотя и не в острой форме. Кроме того, сроки ввода и направления новых коридоров в ограниченной степени зависят от нефтяного лобби, что создает неопределенность.
Несмотря на то что текущая добыча в среднем обеспечена запасами больше чем на 20 лет, есть следующая проблема — увеличение естественной скорости падения добычи на месторождениях, на которых использовались методы интенсификации добычи.
Налоги — отдельная тема. Известно и банально, что нефтедоллары — не только жизненно важный ресурс для стабфонда, но и залог отечественной макроэкономической сбалансированности. Но также известно и то, что отрасль фактически исчерпала месторождения с легкоизвлекаемой нефтью и новые проекты — шельфовые, в Восточной Сибири и прочие требуют масштабного финансирования. Заявления о том, что текущая рентабельность нефтяного сектора при нынешней превосходной конъюнктуре выше, чем у других отраслей, не выдерживают критики, ведь в инвестиционном бизнесе принято мыслить не текущими относительными величинами, а категориями будущих денежных потоков. А прирастание новых запасов — процесс длительный и капиталоемкий.
Древние говорили: “Хороший пастух стрижет овец, но не сдирает с них шкуры”. Это сейчас в полной мере относится к нефтяной промышленности. В отношении нефтяников важно всячески поощрять и мотивировать долгосрочные, а не краткосрочные экономические проекты и, возможно, зарубежную экспансию. К примеру, недавно норвежская компания Norsk Hydro, готовясь к истощению текущих запасов в Норвегии, приобрела за $2,45 млрд американскую независимую нефтяную компанию Spinnaker Exploration, чьи нефтегазовые активы расположены преимущественно в зоне Мексиканского залива.
Российским нефтяным компаниям некий международный лоск также не помешал бы. Это особенно хорошо осознает “ЛУКОЙЛ”, намеренный в долгосрочной перспективе иметь до 15-20% бизнеса в международных проектах и уже сейчас идущий в Казахстан, страну со сходными с Россией и понятными рисками, нефтяной бизнес в которой имеет значительную синергию с нефтяными интересами “ЛУКОЙЛа”, которые, в свою очередь, в немалой степени связаны с освоением Каспия.
Есть известная фраза: “То, что хорошо для General Motors, хорошо для Америки”. Для России же оптимальный баланс между государственным и корпоративным сегментами экономики еще только предстоит осознать и создать, не перегибая при этом палку.