"Если бы Юля Иванова была бы Юля Либензон..." Об истеричной травле либерастической сворой честной журналистки
Точка зрения Дмитрия Ольшанского
Адагамов замечательно проговаривается по поводу скандала с девочкой из "Лайфньюс".
"Возмущение вызывает не сам факт сбора подобной информации – это как раз совершенно понятный процесс (такая работа у новостных ресурсов, их хлеб), а форма сбора такой информации.
Обычно источнику пишут что-то вроде "сообщите об изменении состояния", соблюдая какие-то приличия на базовом уровне, общечеловеческом. Но так как в LifeNews, видимо, берут с улицы и кого попало, то получается вот так. Уверен, если бы к врачу обратились вежливо, с пониманием ситуации и респектом к личности режиссера, то скриншот никуда бы не уплыл".
Да, если бы Юля Иванова была бы Юля Либензон и училась бы в "приличной московской школе", а потом стала бы репортером и написала доктору СМС: "Ах, милый доктор! Мы здесь все так волнуемся за Эльдара Александровича, и нашим читателям так важно знать об изменениях его состояния! После смерти Бориса Николаевича Ельцина я еще ни разу так не переживала! Ситуацию понимаю. Деньги переведу на карточку", то ни у кого бы и не было никаких претензий.
Ведь журналистку травят не за бойкое репортерское вмешательство в борьбу жизни и смерти, а за откровенность. За наивную народную прямоту и неумение сказать неприятность приятными словами.
А в Евангелии, между прочим, Спаситель весьма четко высказывает свое отношение к тем, кто склонен осуждать окружающих не за что-нибудь, а за "неумение вести себя как принято". И они, эти осуждающие, если я ничего не путаю, с христианской точки зрения – самые главные грешники.
Но это еще не все.
Помнится, буквально пару недель назад один журналист тоже неуместным образом высказался по поводу чужого горя и чужой смерти (уже состоявшейся, а не гипотетической). Высказался публично, а не в жанре частной переписки.
Плющев его фамилия.
Не напомните, осуждали его тогда те, кто сейчас ругают эту девочку Иванову, опять-таки, за "отсутствие элементарных представлений о вежливости и морали" и т.п.?
Или все-таки Плющеву разрешается смело бросить в лицо приспешнику тирана последнюю правду про только что погибшего сына, а репортерше с доктором откровенно поговорить в СМС-переписке, о чем бы и не узнали никогда родственники больного, да и он сам, – нельзя?
Выходит, что так.
А не потому ли, что когда чужую смерть задевает противник Путина из антипутинского СМИ – это гуд, а когда к вопросам жизни и смерти прикасается репортер пропутинского СМИ – это ужас-ужас-ужас?
Тухлая какая-то логика, хоть и хорошо знакомая.
Ну и последнее. Сам я думаю о таких скандалах вот что.
Еще в 1910 году на станции Астапово репортеры толкались локтями, чтобы скорее узнать о том, отдал ли Лев Николаевич Богу душу или нет. Так что, боюсь, мы имеем дело с профессиональной неизбежностью.
Есть массовая культура – значит, есть знаменитости. Есть знаменитости – значит, есть новости. А раз есть новости – есть и гонка за ними, не всегда вежливая и приятная во всех отношениях.
Недовольным всем этим я бы рекомендовал никого не осуждать, а просто тихо написать в Лигу Сексуальных Реформ, а потом в "Спортлото".