Годовщина давки на Ходынском поле: "В этом событии выразилась нравственная, духовная глухота Николая II"
18 (30) мая исполнится 118 лет со дня события, вещественным памятником которому служат обелиск над братской могилой на Ваганьковском кладбище и оставшиеся в архивах кружки с вензелем последнего императора, и которое во многом стало предзнаменованием правления Николая II и всего того, что сопровождало 23 года одно из самых противоречивых царствований в истории России.
Праздник по поводу восшествия на престол нового императора, короновали которого 14 мая 1896 года в Успенском соборе Кремля (кстати, первая кинохроника исторического события – запись операторами фирмы братьев Люмьер этого торжественного события), был запланирован на субботу, 18 мая 1896 года. В этот, как предполагалось, торжественный и праздничный день, всем пришедшим должны были раздавать подарочные наборы, содержащие съестные припасы и кружку с памятным обрамлением. Народ начал собираться ещё накануне и к утру 18 мая на Ходынском поле собралось несколько сотен тысяч человек (не менее 500 тысяч человек).
Потом в толпе прошел слух, будто буфетчики раздают подарочные наборы из-под прилавка "своим" и, следовательно, на всех не хватит. Народ ринулся к постройкам, около двух тысяч полицейских, присутствовавших на поле, не смогли сдержать толпу. Перепуганные работники начали раздачу подарков, просто кидая их в толпу. Погибло, по разным данным, от полутора до двух тысяч человек. "Коронация правящего монарха проходила регулярно в нашей истории. При должной организации вполне можно было провести это мероприятие по-иному и к трагедии это бы не привело", - комментирует это событие для Накануне.RU военный историк Игорь Пыхалов.
Когда московский генерал-губернатор Сергей Александрович (брат царя) и Николай Второй узнали о случившемся, царь решил не отменять свой визит во французское посольство и прибыл на бал. Потом этот поступок назовут трагическим предвестником наступившего царствования. Вот как оценивает действия императора Игорь Пыхалов: "Да, считаю возможным так трактовать события. Показательна здесь реакция Николая II. Он отправился на бал к французскому послу, хотя, учитывая обстоятельства, вполне можно было отменить свой визит и отправиться в ином направлении. Франция бы на это не обиделась. В этом поступке государя выражена его нравственная, духовная глухота. Впрочем, это наглядно проявилось позже, во время его царствования".
Само по себе это событие было, конечно, трагедией для простых людей (на поле ведь приходили целыми семьями). А о его значении в русской истории Игорь Пыхалов говорит так:
"Само по себе событие для страны или правящей династии фатальным, конечно, не стало. Оно, скорее, является символом этого правления. Оно высветило состояние правящей элиты. У того, что в стране произошла революция, есть "заслуга" и последнего государя. Даже ходил анекдот о том, что Николаю II следует дать орден октябрьской революции за создание в стране революционной ситуации. Но были, конечно, и объективные предпосылки случившегося потом. Нарастание противоречий, отсутствие решения остросоциальных вопросов, все это должно было неизбежно привести к социальным потрясениям. Благодаря тому субъективному обстоятельству, что на престоле в те годы был Николай Второй, эти потрясения вылились в сокрушение империи и ту смуту, которая была ликвидирована только большевиками".
Памятником событиям является обелиск над братской могилой на Ваганьковском кладбище Москвы, куда привезли и где похоронили тех, кто не был опознан. В память о произошедшем на величественном памятнике выбили только дату события, которое вкупе с девятым января 1905 года дало прозвище "Кровавый" последнему российскому императору.