Октябрь-1993 как лицо российской демократии
Первый президент Российской Федерации Борис Ельцин, как известно, отличался не только крепким рукопожатием, но и весьма крутым норовом. Особенно когда дело касалось так называемой "законности". Правда, в его царствование это слово приобрело несколько гротескный оттенок, тем не менее, при продавливании нужных ему решений он всегда превращался в ярого "законника". Что особенно ярко проявилось в его противостоянии с Верховным Советом осенью 1993 года.
Управленческие таланты президента Ельцина, вернее, его способность построить в России хоть что-то похожее на нормальную страну, стали вызывать массу вопросов уже через полтора года, после того, как был упразднен СССР. Именно тогда стало ясно, что вместо обещанного светлого капиталистического "завтра" населению России подсунули "шоковые реформы", которые разрушили весь прежний уклад жизни, а многих и вовсе поставили на грань выживания.
Тогда же в обиход вошли такие понятия, как "челноки", а инженеры, торгующие на рынках турецкими трусами и китайскими носками, и вовсе стали обычным явлением. Разумеется, народ чувствовал себя обманутым, причем самым наглым образом. Либеральная лживая трескотя о "демократии и свободе" крайне плохо воспринималась на пустой желудок.
В общем, к началу осени сложилась классическая революционная ситуация, когда верхи не могли, а низы не хотели. А тут ещё и конфликт президента с Верховным Советом дошел до точки кипения. Затем последовал знаменитый указ №1400, "учения" подмосковных придворных дивизий и, как того и следовало ожидать, прения судей Конституционного суда, многие из которых вполне справедливо признали президентский указ антиконституционным.
После чего ждать, пока "само рассосется", было уже нельзя, и "лучший министр обороны" П. Грачев отправил войска в центр Москвы. Хотя ранее неоднократно заявлял, что армия будет вне политики.
3 октября пролилась первая кровь, а потом заговорили танковые пушки. Впервые с 1917 года русские убивали русских в центре Москвы. "Боевое крещение, которое новая Российская армия приняла в центре столицы своего государства при расстреле соотечественников, была и остается для неё омерзительной черной победой" (В. Баранец, "Потерянная армия").
В результате этой "победы" погибли 158 человек и более 400 были ранены. Причем это официальные цифры, которые наверняка сильно занижены. Про это говорят многие свидетели тех событий, рассказывая, что в угаре восстановления "порядка" солдаты открывали огонь не только по защитникам Белого дома, но и по тем людям, кто им показался подозрительным. А таковых было немало.
Традиционно не обошлось и без "неизвестных снайперов", которые всегда появляются там, где американцы решают свои геополитические интересы. В общем, крови в Москве было пролито в те дни изрядно, а сама столица обзавелась, по образу и подобию Сантьяго, своим стадионом "Насиональ де Чили", роль которого досталась стадиону "Красная Пресня". Размах репрессий, конечно, был не тот, что в Сантьяго, но печальную память этот стадион о событиях октября 1993 года оставил.
Разумеется, вся "прогрессивная общественность" и "общечеловеки" поддержали гаранта Конституции, несмотря на то, что весь мир благодаря американским телевизионщикам в прямом эфире наблюдал за её грубейшим нарушением.
В этой связи уместно вспомнить "Письмо сорока двух", подписанное деятелями российской культуры. Многие известные писатели в лучших традициях так ненавистных им большевиков требовали президента разобраться с "красно-коричневыми оборотнями". А также разогнать несколько газет и телепрограмм и до кучи Конституционный суд.
Видимо, за то, что многие судьи выполнили свои профессиональные обязанности и признали ельцинский указ №1400 незаконным. Странно ещё, что маститые литераторы не призывали вешать "красно-коричневых" на фонарях вдоль Тверской, хотя и без их призывов Москва ужаснулась от того, что произошло.
Разумеется, вина за все произошедшее лежит и на Верховном Совете. Там тоже имелось немало горячих голов, действия которых привели к трагедии. Но Верховный Совет всё же действовал в рамках Конституции, в то время как Ельцин своим указом №1400 фактически расписался в том, что основной закон страны, гарантом которого он же и являлся, для него мало что значит.
Власть для него значила больше любых законов, потому что изначально он считал себя не президентом, а кем-то наподобие византийского императора, посаженного на трон божественным провидением. Все его действия – это типично царские замашки, будь то октябрь 1993 или декабрь 1994. Армия с легкостью бросалась против народа, хотя, в соответствии с оборонной доктриной, воевать она должна исключительно с внешним врагом.
Точно так же, щедрой царской дланью раздавались всевозможные блага "своим" людям, и в результате вскоре страной правила Семибанкирщина, а затем грянул дефолт. Хорошо ещё, что "с царского плеча" не были пожалованы зарубежным друзьям "кемские волости". Хотя "друг Рю" и "друг Гельмут" не прочь были бы отхватить от России Калининград и Курилы.
Главным же итогом октября 1993 стало окончательное осознание того факта, кто именно пришел к власти в России. После расстрела Белого дома из танков, бойни в Останкино и последующих "зачисток" только клинические оптимисты продолжали верить, что Россия идет в обещанное светлое будущее.
Дальнейшие события – Чечня, дефолт, коматозная экономика, обнищание населения и цирковые "выборы президента" - лишь подтвердили, что ничего хорошего ждать от команды "реформаторов" не стоит просто по определению. Их целью являлась не "свободная и сильная" Россия, а страна третьего мира, которую удобно осваивать в кооперации с зарубежными "партнерами".
Даже с капитализмом у них как-то не задалось, а вот феодализм худо-бедно построили. При котором можно лупить из танков по парламенту, стрелять по своим гражданам, а потом лить крокодиловы слезы и оправдывать многочисленные жертвы восстановлением "законности".