Вадим Шиллер: "Контрпропаганда терроризма "в лоб" никогда не будет эффективной"
Профессор Кемеровского государственного университета, заведующий лабораторией социально-политических исследований Вадим Шиллер рассказал о связи идеологов "групп смерти" и террористических течений, о новом явлении неоязыческого течения и о том, как перепрограммировать сознание человека, поддавшегося вербовке.
Вопрос: Вы приехали в Свердловскую область, чтобы прочитать ряд лекций. Чем обусловлен выбор нашего региона?
Вадим Шиллер: В Екатеринбург я приехал по приглашению президента уральской ассоциации "Центр этноконфессиональных исследований, профилактики экстремизма и противодействия идеологии терроризма" Сергея Павленко для того, чтобы прочитать лекции, направленные на профилактику распространения идеологии терроризма в молодежной среде, рассказать о том, каким образом осуществляется вербовочная деятельность в виртуальном пространстве, как правильно расшифровывать вербовочные алгоритмы и как понять, что вас вербуют, а не просто общаются. Отмечу, что спектр вербовочных технологий и спектр групп, которые занимаются подобной деятельностью, у нас, к сожалению, достаточно обширный. Мы в своей лаборатории изучаем не только деятельность экстремистских группировок и организаций, признанных таковыми или являющихся только претендентами. Мы изучаем и деятельность "групп смерти", а также технологии, которые ими применяются. Например, это технологии, которые применяются в игре "Рыжий лис" (прим. ред. – в интернет-игре предлагается выполнить ряд несложных заданий, призом за которые будут стикеры – тематические картинки с лисенком). Я сам ради интереса попробовал пройти этот алгоритм – до определенного этапа добрался. Могу с уверенностью сказать, что игра "Рыжий лис" может быть проектом или продолжением той деятельности, которую в свое время начинали "группы смерти".
Кроме того, мы изучаем такое явление, с которым наша страна недавно столкнулась – массовый телефонный терроризм. Насколько я знаю, ущерб серьезный: звучат оценки, что более чем в 300 миллионов рублей государству обошлись как сам процесс эвакуаций, так и ликвидация последствий. То, что это терроризм – у меня нет сомнений. Мы очень плотно занимаемся изучением темы терроризма: все их уловки, манипуляции, вербовочные схемы.
Вопрос: Как выглядит ваша методика? Насколько я знаю, вы специализируетесь именно на мониторинге. А что потом? Передаете информацию для дальнейшей работы коллегам, которые занимаются непосредственно противодействием распространению идеологии терроризма? Или и выявление, и профилактика – все входит в вашу компетенцию?
Вадим Шиллер: Методика очень сложная. Если коротко ее охарактеризовать, то она носит диагностико-профилактический характер. Чаще всего у нас в регионах страны профилактические мероприятия проводятся по наитию. Люди, обладающие специальными знаниями, приходят в образовательные учреждения, в органы власти и читают лекции на общие темы "что такое ИГИЛ*", "что такое терроризм", "что такое экстремизм, его виды и проявления", но они не изучают структуру этих взглядов. А взгляды могут быть абсолютно разными. Также, как в медицине: лечить всех от разных заболеваний одним медикаментом нельзя. Поэтому мы разработали методику, которая позволяет выявлять систему или совокупность взглядов, которые могут отличаться друг от друга, и проводить потом профилактику с прицелом на ликвидацию тех самых болевых точек.
Приведу пример. У Сергея Кара-Мурзы в его книге "Манипуляции сознанием" описано, каким образом Алексей Стаханов умудрился в свое время достигать таких высоких показателей. Он находил точки напряженности и именно на них воздействовал своим шахтерским обушком, что позволяло ему обрушивать сразу огромное количество угольных пластов, нежели его коллегам, которые старались выковырять по камешку. Я, конечно, утрирую относительно стахановской технологии, но общий смысл именно такой. У любой идеи, а экстремизм – это, прежде всего, совокупность каких-то идей, причем идей, которые носят ярко выраженный деструктивный и радикальный характер, есть свои основания. Своего рода образующие связи, воздействуя на которые можно саму идею впоследствии девальвировать, либо вообще полностью нивелировать эту идею в глазах потенциальных носителей. Наша методика нацелена на выявление как раз этих узловых точек, на которые нужно воздействовать. Я, приходя в конкретное образовательное учреждение, читаю лекцию уже прицельно. Я знаю, что у этих людей совокупность экстремистских идей представлена определенным образом, поскольку они, например, являются националистами. У других людей эта совокупность представлена иным образом – они, например, являются приверженцами какой-либо религиозной доктрины, признанной экстремистской на территории России. Я работаю в каждой аудитории прицельно, адресно и точечно. Если я прихожу в аудиторию и вижу, что здесь, например, сидят приверженцы лозунга "Россия для русских", я с ними начинаю работать. И помимо общих сведений – что такое экстремизм, какая ответственность за его распространение предусмотрена, что можно публиковать в соцсетях, а что нельзя – отдельным блоком я выдаю конкретные сюжеты, связанные с этим конкретным лозунгом.
Я рассказываю, почему такой лозунг в многонациональной стране неуместен. Достаточно задать ребятам вопрос: "Поднимите руки, у кого родители только русские?". Дальше: "У кого бабушки и дедушки только русские?". Затем: "У кого среди теть и дядь только русские?". В итоге поднятых рук в аудитории не остается совсем. Дети стыдливо опускают глаза. Я задаю следующий вопрос: "Выходит, вы против своей семьи? Против своих родственников? Вы хотите, чтоб их не было рядом с вами? Вы считаете их неполноценными?". Глаза опускают еще ниже, молчат. И мне уже не нужно ничего говорить, они задумываются сами.
Вопрос: Основная аудитория – это молодежь: студенты, школьники старших классов, подростки. Но основной пласт профилактической работы – это всегда лекции, семинары, занятия. Не кажется ли вам, что у молодежи таким способом не найти стопроцентного отклика? Скучные лекции будут игнорироваться, а назидания – восприниматься в штыки. Есть методики, направленные на уход от традиционных бесед и семинаров, лекций? Есть что-то интерактивное?
Вадим Шиллер: Если говорить конкретно о нашей лаборатории, то да, такие наработки есть. Мы работаем в этом направлении. Я никогда не абсолютизировал лекции, особенно поточные. В среднем, аудитория на моих лекциях – около 300 человек или даже больше.
Вопрос: Абсолютно разношерстная, скорее всего, аудитория.
Вадим Шиллер: Да, разношерстная. Аудитория, как правило, сразу делится на три основные группы: те, кто взглядом задают друг другу вопрос: "зачем я сюда пришел?"; те, кто пришли и просто смирно слушали "раз сказали, надо отсидеть до конца"; те, кто всегда задают вопросы – это самая активная группа. Как правило, до ребят из первой группы достучаться и донести главные идеи на лекциях не получается. Так что я отношусь к лекциям как к важному, но не главному элементу профилактической работы. Поэтому в нашей лаборатории мы, например, снимаем короткие видеоролики, которые носят разъясняюще-упреждающий характер. Ролики, в частности, рассказывают об уголовной ответственности за экстремистскую деятельность. В одном из них мы собрали около сотни детских лиц всех национальностей – посыл был в том, что в любой национальности есть очень красивые дети. Как вы понимаете, этот ролик направлен против возбуждения ненависти либо вражды на национальной почве. На аудитории, которым я это показывал, действовало. На мой взгляд, нужно делать упор на выработку сочувствия у ребят. Это им поможет противостоять вербовке. Не стоит забывать, что многие вербовки ведутся не живыми людьми, а так называемыми "ботами", лишенными этих качеств.
Вопрос: Но ведь этим процессом все равно руководит человек?
Вадим Шиллер: Не совсем так. Человек закладывает программу, определенный алгоритм, и "бот" начинает работать. Понятно, что те, кто этим процессом руководят, в частности, идеологи "групп смерти", обладают очень хорошими познаниями в психологии, но через программу им все равно не удается проявлять свойственные непосредственному собеседнику чувства.
Вопрос: Можно объяснить цель террористов и экстремистов – фанатичное следование искаженному трактованию канонов религии, дискредитация правительств и прочее. А в чем цель идеологов "групп смерти"? Есть у них какой-то идеологический мотив, помимо причинения вреда?
Вадим Шиллер: Безусловно. Как минимум, они решают три или даже четыре основных задачи.
Во-первых, они считают, что таким образом "очищают" общество от так называемых слабых представителей, то есть склонных к суициду. Чем-то подобным занимались в Третьем рейхе, когда реализовывали программу социальной эвтаназии.
Вторая цель – люди, которые прошли через их программу подготовки к смерти, могут быть в дальнейшем террористами-смертниками. Человек, прошедший такую проверку, к смерти относится очень спокойно и не боится ее. Пусть он не довел дело до конца, но готов уйти из жизни, во имя любой цели, и главное – любым способом. Если знаете, "группы смерти" дифференцированы между собой, это: "Синий кит", "Разбуди меня в 4.20", F57, F58. Последняя группа патронировались лично Филиппом Лисом (настоящее имя Филипп Будейкин, осужден за пропаганду суицида, приговорен к трем годам колонии, - прим. Накануне.RU).
Я знаком с молодыми людьми, которые участвовали в этой группе, но, к счастью, их удалось вовремя остановить, буквально на последних этапах. Один мой студент, бывший участник групп F57 и F58 рассказывал, что эти группы проповедуют сатанизм. Согласно их идеологии, в ад попадет 90% населения Земли, но можно туда условно отправиться в качестве "жаркого" на сковороде, а можно пойти туда – в качестве того, кто будет переворачивать на сковороде, и это, согласно их трактовке, как раз-таки самоубийцы. Проще говоря, они предлагают выбрать меньшее из зол.
Третья задача "групп смерти" – вовлечь как можно больше людей в свою идеологию при помощи вирусной технологии и флэшмобов. Дети передают друг другу информацию об этой группе, об игре, рассказывают об участии в интернет-акциях. А значит – идеологи желают достичь высокого общественного резонанса. Цель, как и у террористов – посеять страх и ужас в обществе, дискредитировать государство и власть.
Вопрос: Получается, что идеологи "групп смерти" и террористы связаны друг с другом? Эта связь умышленная и они взаимодействуют между собой? Либо у них просто схожие цели?
Вадим Шиллер: Связь этих "групп смерти" с экстремистами и террористами у меня сомнений не вызывает. Потому что тот алгоритм, который был заложен с тем же телефонным терроризмом, с которым мы не так давно столкнулись, очень похож на алгоритм и цели, преследуемые группами смерти. Массовые звонки и последующие за этим эвакуации очень походили на вирусные атаки с целью внести определенную нестабильность в обществе. Слава Богу, что острой реакции среди населения они не получили. В "группах смерти" также использовали вирусную рассылку по мессенджерам. Мне лично год назад приходило смс в мессенджере с текстом: "Уважаемые родители, в субботу не пускайте ребенка в школу, ожидается массовый суицид". Понимаете, что цель этой рассылки дестабилизировать общество и посеять панику.
Вопрос: Если вернуться к деятельности идеологов радикальных и террористических течений, вы в своих исследованиях отслеживаете нацеленность вербовщиков на специализации вузов? Например, что в медицинских и технических вузах чаще встречаются случаи вербовки, потому как рекрутерам из ИГИЛ* чаще всего необходимы почти готовые врачи и "технари". Или этого нет?
Вадим Шиллер: К счастью, в Кемеровской области угроза распространения радикального исламизма очень низкая. За весь период активной жизни Исламского государства*, из нашего региона выехало в Сирию воевать на стороне ИГИЛ* всего пять человек. У нас очень большое количество мечетей и проблем с этим не возникает.
У нас большую угрозу представляют неоязычники. Почему-то сейчас никто не говорит о неоязыческом терроризме и не рассматривает его как угрозу. Хотя он есть. В Кемерово, например, активно работает так называемая группа родноверов, которые совершают преступления, в том числе убийства, в отношении людей неславянской внешности, и называют себя при этом неоязычниками.
Вопрос: Возможно человека, поддавшегося радикальной идеологии, будь то экстремизм или неоязычество, что называется вернуть обратно?
Вадим Шиллер: Я всех экстремистов делю на две группы. Есть люди, у которых система взглядов радикализирована изначально, биологически детерминирована. Есть даже песня со словами "Он всегда был "против", никогда не был "за". Такие люди есть среди всех представителей, в том числе среди политиков. Если люди с такими склонностями попали в руки террористов или экстремистов, перепрограммировать их очень сложно, почти невозможно. Но это малая группа. Остальная часть – так называемые "распрограммируемые" – те люди, кто, находясь в определенных жизненных условиях, поддались влиянию радикальных вербовщиков.
Вопрос: Как перепрограммировать сознание уже оступившегося человека?
Вадим Шиллер: Часто специалисты используют такой прием как развенчивание мифов духовных лидеров и вождей. Человек, например, убежден, что конкретный проповедник, который с ним плотно работает, практически святой человек. А на самом деле у этого духовника точно также есть достаточное количество, что называется, "грешков за душой". Об этом и нужно ему рассказать.
Вопрос: Нужно ведь еще убедить в этом человека. Как стать для него новым авторитетом?
Вадим Шиллер: Именно поэтому мы работаем по другой методике. Никаких компрометирующих данных у нас нет, мы ученые, а не детективы. Эта методика также прицельно-точечная. Приведу пример. У меня был студент, инглинг, приверженец инглиизма (неоязыческое, псевдоправославное движение староверов-инглингов). Базовые книги, которыми адепты этого течения себя кормили, были Велесова книга и славяно-арийские веды, которые они использовали как источник откровения о вероучении игнлингов. Студент постоянно рассказывал своим однокурсником занимавшие все его мысли идеи этого течения, которые в основе своей экстремистские. Я начал с ним работать, но я не стал с ним открыто спорить. Предложил ему почитать научные книги, которые, на мой взгляд, ставят под сомнение догмы его учения, и подискутировать со мной. Учитывая, что он был парнем думающим, согласился. Я ему предложил для начала прочесть научную литературу о язычестве. Потом я посоветовал ему еще ряд работ: книгу ученого Олега Творогова, опровергающую постулаты Велесовой книги (автор доказывает, что это произведение не аутентично той эпохе, к которой причисляется, это книга, созданная в XX веке) а также книгу, объясняющую происхождение славяно-арийских ведов. И так постепенно – а это процесс небыстрый – молодой человек действительно отказался от псевдорелигии. Не могу сказать, что полностью, но серьезно скорректировал свои взгляды.
Вопрос: Задача – прежде всего, посеять сомнение в голове человека?
Вадим Шиллер: Да, только это нужно делать прицельно. Работать с конкретным убеждением и стараться развенчивать его, прежде всего, при помощи научных доказательств. Это я называю точечной работой с узловыми точками. Открытая контрпропаганда "в лоб" никогда не будет эффективна.
*Террористическая организация, запрещенная в Российской Федерации.
Регина Рахматуллина, департамент информационной политики Свердловской области