Экологический экстремизм. Политологи вводят новое понятие в экспертный лексикон
47 крупных промышленных объекта были остановлены в России с 2009 по 2017 год. Причиной этого стали активные экологические протесты, которые сегодня используются в политических целях. Об этом говорили 21 мая в МИА "Россия сегодня" на "круглом столе" "Протестные экологические акции: кому выгодно?", передает корреспондент Накануне.RU.
На мероприятии был представлен экспертный доклад "Экозащита или эконападение: политические экологи в России и мире". Авторы доклада – политологи Сергей Михеев, Максим Жаров и Игорь Рябов. Кроме них, в дискуссии приняла участие Ирина Гехт, заместитель председателя комитета Совета Федерации по аграрно-производственной политике и природопользованию. В примеры экопротестов попали и уральские кампании.
Эксперты отобрали для анализа шесть крупных протестных движений по всей России, в их число попали и два уральских: движение "Стоп, ГОК!", члены которого выступают против Томинского горно-обогатительного комбината, и группа активистов-экологов, под руководством депутата Натальи Крыловой, которые в Асбесте борются против проекта Национальной сурьмяной компании.
Уральские примеры являются самыми обширными по набору инструментов протеста. Активисты пишут петиции, после чего выходят на улицы с митингами протеста и одиночными пикетами. Также один из распространенных методов давления – инициация референдума о строительстве предприятия. "Стоп ГОК" отметился еще и силовыми акциями против строительства завода с поджогом стройплощадки.
Одним из самых простых способов мобилизации среднего обывателя на протесты стало обращение к проблемам угрозы жизни и здоровья человека. Чаще всего это происходит из-за распространения слухов, фейковых заявлений и мемов через социальные сети. После этого легко подключается политическая составляющая, переводящая эмоциональный протест в русло выступлений против существующих порядков, законов, проектов и, в конечном счете, против действующей власти.
Специалисты подчеркивают, что прикрываясь экологией протестная активность часто используется для дестабилизации общественно-политической ситуации в регионах. Не гнушаются протестами и популисты, преследующие политические цели.
Масштаб экологического противодействия можно представить, если взглянуть на цифры. С 2009 до 2017 год, согласно представленным данным, в России было полностью остановлено или заморожено 47 крупных инфраструктурных проектов. Такой подход аналитики называют, не иначе как "экологическим экстремизмом", которые подрывает экономическое развитие страны.
Правда, стоит помнить, что "классикой" экологического движения во всём мире, к сожалению, является участие активистов в нечистой конкурентной борьбе между разными субъектами бизнеса. Такие факты тоже имеют место как на национальном, так и на международном уровне.
Как отмечают авторы доклада, идеология экопротеста является экспортной. Сами активисты подтверждают, а иногда и бравируют фактами своих действий перед разного рода зарубежными коллегами. Не желая бросать тень на всех людей, участвующих в экологическом движении, всё же нельзя не отметить очевидно избыточную политическую окраску большинства крупных экологических протестов последнего времени.
Получается, что суть глобальной экозащитной протестной активности сводится к подмене понятий: протест возбуждается как ответ на некую экологическую угрозу, но в итоге сам становится опасным. И в последствии теряет отношения к экологии, а относится уже к вопросам промышленной и социальной политики государства, что является серьезным сдерживающим аргументом для правительств атакуемых государств и их суверенитета.